К оглавлению
"Дневника литератора"
1. Британские парламентарии согласились удовлетворить просьбу испанского следователя об аресте Аугусто Пиночета, который приехал в Англию лечиться. Пиночет сам себя провозгласил пожизненным сенатором и обладателем дипломатического иммунитета, но по английскому закону его решение силы не имеет. Испанские следователи Бальтазар Гарсон и Мануэль Гарсиа (почитаемые там как у нас Гдлян с Ивановым — и даже больше, ибо они, в отличие от последних, не променяли авторитета следователя на карьеру политиков) обвиняют Пиночета в убийстве десятков испанцев, пропавших в Чили в его правление. Пиночет убил и нескольких католических священников (Новое время, №42).
2. Маргарет Тэтчер призвала не выдавать
Пиночета, т.к. во время войны Англии с Аргентиной он своей помощью спас жизни
многих англичан. Приятная откровенность: мы готовы простить любые преступления
против чужих, если преступник был добр к моим ближним.
3. Прокурор Испании Эдуардо Фунгайрино
заявил, что Пиночета нельзя судить по обвинению в геноциде, т.к. он
истреблял не одну какую общность людей, а людей самых разных национальностей
(Сегодня, 21.10.1998). Благоразумный разбойник, оказывается, тот, кто не кладет
все яйца в одну корзину и убивает людей разных национальностей. Впрочем, по
такому определению и Гитлер геноцидом не занимался, и Навуходоносор.
4. Горнолыжник итальянец Альберто Томба
(кличка "Бомба") заявил, что уходит из спорта. Ему всего 31, он
восемь раз выигрывал Кубок мира и один раз еще и Большой хрустальный глобус. Он
мог бы остаться в спорте, но его тренер Густаво Тони говорит:
"Чтобы продолжать одерживать победы, нужна мотивация, а какая может быть
мотивация. если человек уже выиграл все, что можно?" (Новое время,
18.10.1998). Об этом полезно помнить, когда мы проигрываем: победителю
достается все, кроме реванша. Может быть, тогда вовсе не стоит стремиться к
победе? Многие, особенно православные, отождествляют смирение с игрой в
поддавки, стремлением все время проигрывать. Но проигрывать слишком легко,
достаточно ничего не делать. Иногда даже гордятся проигрышем и эту гордость
принимают за смирение. Стремиться к победе не грешно в игре, не грешно
побеждать грех, а лучшая победа — победить психологию победы и проигрыша,
видение мира и отношений с людьми как игры, где главное — приз. И вот если
перестать относиться к миру как к игре, отнестись к миру серьезно, тогда сразу
станет легче и веселее жить, потому что, хотя при этом нельзя выиграть, но
нельзя и проиграть. Но это должна быть не серьезность работы, даже не
серьезность святости, а серьезность творчества. Слово "творчество"
уже тем лучше слова "святость", что лишено — пока — привкуса
победительности.
5. Александр Андрачников (Независимая
газета, 21.10.98) рассказывает о Нобелевском лауреате Вальтере Коне, 75 лет,
который получил премию по химии. Кон уехал из Австрии в 1939 г., когда ему было
15 лет, его родители погибли в Освенциме. Поселился он в США. Австрия в
результате гонений на евреев надолго, до сегодняшнего дня, утратила свои
позиции в мировой науке. "Тяжело, со скрипом, наперекор въевшимся за
долгую и отнюдь не всегда славную историю предрассудкам и малодержавным
амбициям здесь все-таки начало пробиваться, во всяком случае на государственном
уровне, нечто близкое к покаянию". Увы — природа человека такова, что
каяться он готов лишь перед тем, кто сильнее или богаче его, — например, перед
Богом. Многие из тех, кто льет искренние слезы на исповеди, абсолютно
холоден за пределами церкви и свысока смотрит на обиженных им
"убогих" — не подозревая, что в этих убогих пребывает тот же Христос,
что смотрел на них в храме.
6. А Нобелевскую премию по экономике
получил индус Амартья Сен за изучение проблемы бедности — в 1974 он разработал
концепцию, позволившую вывести Бангладеш из ужасного голода. Ему 64 год. Сен
спас сотни тысяч жизней (Независимая газета, 17.10.1998).
7. В Баварии в деревне Росгауптен
обнаружился 87-летний врач из Освенцима Ганс Мюнх, который
хвастается теми изуверскими опытами над людьми, которые он там проводил. Рядом
с "Майн кампф" у негоо стоит "Жизнь Иисуса Христа", хотя в
Бога он не верит (мне стыдно, но как-то легче от этого на душе) (Труд,
17.10.1998). После войны его почему-то даже не посадили, освободили. Теперь,
когда он сам выполз со своими откровениями, евреи требуют суда над ним.
8. В Италии назначен премьером бывший
коммунист Массио д’Алема. В газетах много сарказма и даже паники, но Сергей
Старцев (Независимая газета, 21.10.1998) отмечает, что "расчеты
неокоммунистических лидеров, спровоцировавших нынешний кризис, совершенно не
оправдались: правительство вовсе не полевело, а в рядах самих "несгибаемых
ленинцев" произошел раскол". Мне больше нравится такое,
оптимистическое, толкование, хотя Италия далеко и оно, возможно, неверное —
информации пока недостаточно, чтобы делать точные выводы. Но, конечно, не нам,
у которых в правительство множество не бывших, а настоящих коммунистов,
оплакивать Италию.
9. Экспресс-хроника (19.10.1998)
сообщает, что "крупнейшие иудейские авторитеты" назвали канонизацию
Папой Терезы Бенедетты (в монашестве, а в миру - Эдита Штайн) "публичной
пощечиной еврейской общине", заявив, что она была казнена не потому, что
была католичкой, а потому, что была еврейкой. Иначе, что мнение самой покойной,
принявшей крещение и монашество, их вовсе, кажется, не интересует. Значит, пока
я живой крещеный христианин, я для иудейских авторитетов предатель нации, а
если меня убьют со словами "ах ты, жид очкастый", я для них сразу
превращусь в "своего"? Разве может человек определяться извне, злой
волей врага, или даже "доброй" волей соплеменников-националистов,
более, чем изнутри?
1. Дмитрий Кузнец в "Известиях" (20.10.1998) комментирует требования МВФ: "От нынешнего правительства МВФ требует конкретной программы, реальных незамедлительных реформ и беспрекословного исполнения предписаний фонда. То есть, от кабинета Примакова требуют невозможного". Это и есть суть пост-коммунизма: считать единственное возможное невозможным, а ненормальность кошмара — единственно разумным поведением в якобы безвыходной ситуации.
2. Двое московских студентов-медиков
(так!) избили солдатскими ремнями 21-летнего сына гвинейского посла. Они
утверждают, что негр сделал в их адрес оскорбительный жест (и свято убеждены,
что это оправдывает их зверство). У скольких наших врачей подобные
представления об этике? Московские милиционеры утверждают, что это не
расистское преступление, а просто хулиганство — видимо, они телепаты и умеют
читать в сердцах преступников. чем те вдохновляются (Сегодня, 20.10.1998).
3. Сергей Чапнин (Независимая
газета, 21.10.1998) отмечает, что на встрече политиков в Данилове
монастыре 9.10.98 не было Явлинского и комментирует: "Отсутствие
"Яблока" позволяет предположить, что наиболее последовательные
российские либералы по-прежнему твердо придерживаются антиклерикальных позиций и
не считают возможным сидеть за одним столом переговоров с церковными
иерархами". Это проявление мнительности: не все, к кому я не хочу ехать, —
мои враги. Да и встреча в Данилове не была "переговорами", у нее не
было ни цели, ни условий, это была демонстрация, смысл которой Чапнин, к
примеру, объяснить не смог — видимо, ввиду его полного отсутствия. А
мнительность — штука опасная, хуже мины — мина взрывается, когда на нее
наступишь, а мнительность взрывается и тогда, когда не наступаешь и именно
потому, что не наступаешь. Вот и Примаков не приехал в Данилов, и Строев
(Аргументы и факты, №42) — так что ж, и они антиклерикалы? Просто "уж
больно все напоминало дележ власти — и это при живом-то президенте".
4. Сергей Минаев (Вечерняя Москва,
15.10.1998) первый, кажется, отметил странность песни "Ой мороз":
"Представьте: вот ямщик, голодный, холодный, замерзает. Рядом стоит сытый
и хорошо одетый товарищ, который берет кольцо, чтобы передать жене, поручения,
и благополучно уезжает, оставив ямщика замерзать. До цели он наверняка доехал,
иначе песни бы не было. Но все равно показал себя порядочной свиньей". Вот
так критикуют и Библию: найдут логическую нестыковку, а о том, что
просто какое-то обстоятельство мы теперь не знаем, забывается. Мой пращур в
середине XIX века как служил ямщиком под Вяткой, в семье долго вспоминали, как
его били проезжие господа. Вряд ли второй ямщик был сытнее первого, просто,
скорее всего, один был слабее (или пьянее — пить в мороз нельзя) и умер раньше,
а второй чудом спасся. Рационализация поэзии всегда ведет к таким смешным
парадоксам.
5. Известный литератор Виктор Пелевин
пишет саркастически в "Новой газете" (19.10.1998) о необходимости
обществу поголодать, чтобы олигархи могли вернуть себе богатства и власть:
"Диалектика развития России и стратегическая задача создания среднего
класса требуют от граждан еще туже затянуть пояса, не обращая внимания на
уродливые порой гримасы чужих эксцессов. Готовностью сделать это измеряется
гражданская зрелость и степень понимания происходящих в обществе процессов. Эту
мысль будет не так просто донести до россиян в полном объеме, но нет ни
малейших сомнений, что представители научной и творческой интеллигенции —
экономисты, публицисты и социологи, телевизионные обозреватели и кинорежиссеры,
артисты эстрады и литераторы, — вновь блестяще справятся с задачей, которую
ставит перед ними время". Сарказм по отношению к людям типа Сергея Ниточкина
или Валерии Новодворской (называю лучших представителей логики,
которая вновь и вновь призывает народ терпеть ради торжества коммунизма в
капиталистической шкуре), только обесценивается этот сарказм тем, что автор
поносит "литераторов" скопом, словно он сам не таков.
6. С 16 ноября в Москве запрещено
торговать водкой и вином на рынках, вся торговля будет сосредоточена в
специальных магазинах. Причем правительство города рассчитывает добиться при
этом снижения розничных цен на 15 процентов — проверим через месяц (Известия,
15.10.1998). Кто боится, что водка подорожает (и правильно боится), должен
помнить, что протестовать надо было начинать раньше — когда у нас стали
бороться с импортной "духовной сивухой", с американскими
проповедниками, — мол, некачественная проповедь, не того уровня христианство,
наше, отечественное, получше будет, так давайте импортное запретим, а всю проповедь
сосредоточим в православных храмах.
7. А.Кураев в "Независимой
газете" (21.10.1998) интересно отмечает, что слова Григория Богослова
"молчанием предается Бог" были сказаны Григорием как цитата — он
осуждал епископов, которые не хотят молчать и потому заводят в Церкви склоку,
"делаются браннолюбивыми и неодолимыми (ибо таков жар ревности"
(Творения, т. 1, с. 319, Слово 21 похвальное Афанасию Великому). Кураев
критикует валаамских монахов и других агрессивных ханжей, которые нападают на
епископат. Вот приятная эволюция: ведь еще недавно сам Кураев активно и печатно
критиковал митрополитов Кирилла Гундяева и Ювеналия Пояркова. Он хвалит решение
1994 г., "оставляющее за каждым архиереем право самому, без оглядки на
Москву решать, участвует он в экуменических молитвах или нет ... Архиереи
получили право говорить "нет!" (Правда, он почему-то не отмечает, что
архиереи и получили право говорить "да"). Надо отметить, что право
такое у человека врожденное, оно не даруется начальством — начальство может
только подарить право не пострадать за свое решение. Замечательно хорошо
призывает Кураев к терпимости и смирению: "Защищая православие (или то,
что мне кажется таковым), легко изувечить свою собственную душу: возомнить себя
спасителем православия, избранным пророком Божиим, посланным для вразумления
"обезумевших" церковных управителей. Исход такой полемики очевиден:
конец мира в одной, отдельно взятой душе полемиста. Не об этом ли осаживающие
слова св. Игнатия Брянчанинова: "Не покусись своею немощною рукою
остановить всеобщее отступление". Хорошо сказано, жаль только, что о мире
вспомнили только для защиты церковного начальства, а по отношению к кришнаитам
или рериховцам советчика не следует собственным советам. Более того, Кураев
предлагает такой принцип милосердия: "Один и тот же поступок может быть
сурово обличен, если он совершен уже глубоко воцерковленным человеком, и он же
может быть оставлен без всякого пастырского порицания, если речь идет о том,
кто лишь едва переступил церковный порог. Так и наша церковная жизнь возвращается
из блужданий вдали от родных канонов". Но, конечно, то, что наша церковная
жизнь возвращается из блужданий — это вина конкретных людей. Наши архиереи — не
новички (в отличие от Кураева), их можно простить, но уж не потому, что они
неофиты. И вновь — этот принцип должен работать не только применительно к тем,
кто является союзником и начальником, но и к тем, кто является идейным
противником, инославным, инаковерующим. А прощать подлость человеку, который с
колыбели в Церкви уже семьдесят лет, представляя его неофитом, и обрушивать
свой гнев на неверующего юноша, увлекшегося рерихианством, — не совсем
рационально.
8. Андрей Яхонтов (Московский комсомолец,
11.10.1998) дает определение: "Интеллигентность — это умение
поставить себя на место другого. Ощутить, что он чувствует или должен
чувствовать, проникнуться его строем мыслей... Разумеется, таких людей не
бывает много. Порода чутких и тонких интеллигентов — большая редкость".
Определение слишком широкое (сочувствие — не только интеллигентская черта), но
и слишком узкое, ибо не все интеллигенты способны к состраданию. Как показывает
этимология, интеллигент прежде всего оперирует интеллектом, а не сердцем.
Яхонтов же дает определение просто христианского отношения к людям.
9. Виталий Богданов (Экспресс-хроника,
19.10.1998) защищает легализацию проституции следующими доводами:
(1) неважно, что проституция не приносит обществу дохода, сами проститутки
должны решать, выгодно это для них или нет; (2) проституция есть реализация
права человека "распоряжаться собственной жизнью и собственным телом по
своему усмотрению", часть личной свободы граждан. "Не запрещать же, к
примеру, частный бизнес на том только основании, что он зачастую является
кормушкой для мафии и чиновников". Но: (1) первый аргумент противоречит
часто высказываемому в пользу проституции доводу о том, что легализованные
проститутки будут обогащать казну налогами; (2) право распоряжаться своим телом
и право торговать своим телом или, еще точнее, сексуальной способностью —
разные понятия. Запрет проституции объясняется тем же, что и запрет
взяточничества — в обоих случаях запрещается продавать то, что лишь доверено
человеку для блага другого человека, а не для добывания хлеба. Другое дело, что
представление об этом может меняться (предлагал же Гавриил Попов легализовать
взятки, да и винную монополию трудно назвать христианским делом).
10. Сообщение Интерфакса, дословно
опубликованное сразу в нескольких газетах 20.10.1998 (например, Сегодня):
московская мэрия воссоздает пионерскую организацию, как объявлено, "по
желанию самих детей". Председатель комитета мэрии по общественным и
региональным связям Людмила Швецова сказала, что организация позаимствует
"все доброе и светлое" у советских пионеров и "будет без всякого
стеснения носить название "пионерская", только не будет иметь
никакого отношения к коммунистической идеологии. Пионерами коммунисты эти
отряды назвали, чтобы не использовать термин "скауты" как связанный с
капитализмом и христианством. Хорошо, что мэрия не возрождает движение скаутов
— неопионеры явно будут безрелигиозные. Плохо. что они все равно будут как
прежние пионеры — ведь и те, по крайней мере последние полвека, не имели
отношения к коммунизму как таковому, учили не коммунизму, а просто скотской
покорности, были не столько гитлерюгендом, сколько стадом Цирцеи, что вообще-то
нисколько не лучше.
Оригинал данного текста на :
http://www.krotov.org/yakov/dnevnik/1998/19981023.html