Три вопроса диакону А. Кураеву

(о посмертии и еще кое о чем)

(Б.М.Полосухин, Зеленоград)

 

Современному человеку, если исключить гипотезы, ведомы три “пути” жизни-смерти: множество земных жизней, разделенных смертью; одна жизнь, одна смерть и вечное инобытие; единственная краткая земная жизнь и смерть с ее вечным небытием. По поводу двух первых “путей” мы в предыдущих статьях иногда употребляли понятие модель бессмертия. В обыденном понимании и в данном контексте слово модель с успехом может быть заменено другим - вера. Всем должно быть понятно, что речь здесь идет о религиозной вере в перевоплощение (метемпсихоз, реинкарнация), свойственной индуизму, буддизму, разделяемой теософией, о вере в телесное воскрешение после Страшного суда (христианство) и об уверенности материалистов в том, что за смертью нет ничего, кроме вечного небытия.

Вообще в вопросе понимания “посмертия” современный человек, надо думать, находится в совершенно незрелом возрасте, и отсюда - в состоянии непонимания: “я... не могу себе представить, с помощью каких логических средств я был бы способен неоспоримо доказать, что жизнь продолжается и после смерти...”, - писал психолог К.Г.Юнг. Человек в своем стремлении остаться в состоянии бытия, цепляется за свое “я” как за спасительную соломинку (а за что же еще?). Но он знает, что эта соломинка гибельна, поэтому из-за отсутствия средств, о которых писал Юнг, начинается нагромождение несусветных (не принадлежащих этому свету) сущностей. Сначала появляется душа (я не обязательно следую исторической ретроспективе). Никто ее воочию не видел, не трогал. Наука, расчленив человека до клеточного и даже молекулярного уровня, душу так и не обнаружила. Однако человек, не желающий кануть в небытие, говорит, - душа существует, и поэтому все сущее в себе он приписывает ей. Но сама по себе душа в осуществлении посмертного инобытия ничего бы не значила, если бы не была обеспечена возможность ее сотворения и бессмертного существования. Разумеется, сделать это непостижимо трудно, и на сцене вынужден появиться Бог. Правда, его необходимость ощущалась и без этого: надо же дать объяснение сотворению Мира и многим другим непонятным вещам. Тем не менее, в качестве создателя и хранителя души Бог также оказывается весьма кстати. Одни религии объявляют Бога существом надмирным или внемирным, другие - принадлежащим нашему миру. Но в том и в другом случае Богу нужна Своя среда обитания, которая, с одной стороны не была бы проходным двором для всех и каждого, а с другой - была бы каждому доступна. Отсюда, в одном случае появляется мир иной, в другом - какая-то область нашего мира, непредназначенная для нашего прямого наблюдения. Как бы там ни было, но, в конце концов, становится очевидным, что религиозное понимание посмертия требует построения сложнейшей иерархической структуры, и подобная структура на протяжении многих веков оказалась воссозданной в виде различных религий и церквей.

Если пока ограничиться только верой, а не выверенным до конца, последовательным научным знанием, то материалистический взгляд на посмертие с точки зрения человеческой психики предстает наиболее ущербным. Недаром тот же К.Г.Юнг в свое время написал: “... в основном все зависит от того, как мы смотрим на вещи, а не от того, чем они являются сами по себе... Поэтому, исходя из точки зрения душевной гигиены, я нахожу чрезвычайно разумными все религии, которые имеют цель, стоящую над миром... Следовательно, с психотерапевтической точки зрения было бы лучше, если бы мы могли думать, что смерть --это всего лишь переходный период, часть неизвестного большого и долгого процесса жизни.” Комфортное психическое состояние - фактор, отнюдь, немаловажный, поэтому традиционный, “мало комфортный” материалистический взгляд на столь непростую проблему я оставлю пока в покое и сосредоточусь на двух других верованиях. В самом деле, что лучше - жить неограниченное количество жизней, согласившись на краткие миги смерти (на самом деле при такой вере каждая жизнь и каждая смерть будут казаться единственнвми), или прожить единственную, доставшуюся тебе, земную жизнь, чтобы затем после смерти и неопределенно долгого пребывания в раю или аду обрести, наконец, в результате воскрешения вечную жизнь? В какой форме она будет протекать? А если не заслужишь, то что - вечное небытие?

С точки зрения атеиста, предложенный мной способ обсуждения проблемы не заслуживает внимания, но я тем не менее его продолжу, чтобы затем обратиться к нерелигиозному освещению “проблемы посмертия”. Отвечать на поставленный выше вопрос трудно, ибо не сформулированы еще исходные предпосылки той или иной альтернативы. Попытаемся это сделать. Концепция множественности земных жизней предусматривает в отдельных религиозных системах возможность воплощения не только в человеческие, но и в животные и даже в растительные формы. При этом длительность нечеловеческого существования может многократно превосходить сроки бытия в облике человека. Хорошо воплотиться в человека, к тому же преуспевающего. А каково на тысячи лет стать баобабом? Это - с одной стороны. Однако с другой - имеем неопределенность иного рода. Нет никаких конкретных “данных” о поствоскресном существовании, кроме того, что это будет жизнь с Богом. А может быть - в аду с вечным “зубовным скрежетом”? Одна “определенность” и неопределенность другая не привносят ничего, что помогло бы остановить свой выбор на чем -то определенном.

На самом деле, достаточно редкий случай, когда человек выбирает веру вполне сознательно, на основе сопоставления мировоззренческих и обрядовых сторон различных религий. Более типична ситуация прихода к определенному религиозному верованию под влиянием традиций того общества, в котором живет человек, а это, значит, - семейный уклад, воспитание и т.д. Так, в центральной России среди верующего русского населения наиболее распространена православная христианская вера, для национальных “окраин” более характерен буддизм, ислам, язычество...

Россия - страна многонациональная и многоконфессиальная. К слову сказать, к особому виду “конфессии” в контексте рассматриваемой темы следует отнести и широко распространенный в нашей стране атеизм. В силу обозначенных причин даже сугубо межрелигиозные дискуссии, идущие на пространстве российской публицистики, не могут оставаться только внутренним делом той или иной религии; они последнее время нет-нет, а выходят за границы того или иного “религиозного ведомства”. В качестве подобного “выплескивания” я бы смело назвал выпущенный Московским подворьем Свято-Троицкой Сергиевой Лавры двухтомник диакона А.Кураева “Сатанизм для интеллигенции (О Рерихах и Православии)”. Следует отметить, что указанная работа достаточно многопланова, чтобы суметь охарактеризовать ее в одной статье. Поэтому я коснусь только одной, заявленной мной темы, которая в то же время занимает далеко не последнее место в вышеуказанном двухтомнике.

В книге диакона Андрея Кураева ей посвящен большой раздел, имеющий название “Есть ли идея переселения душ в христианстве?” К слову сказать, у о. Андрея есть еще одна книжка со сходным названием “Раннее христианство и переселение душ” (Гнозис, Москва, 1997). Это ли не говорит о том, что идея “переселения душ” ревностно отслеживается Православной Церковью? “Отслеживается”, значит, категорически отвергается, ибо учение о “переселении душ” считается несовместимым с основами христианской веры, в христианстве расценивается как величайшая ересь, и поэтому христианское вероучение от этой идеи постоянно отмежевывается. Отмежевывается, значит, воюет, а воевать приходится, ибо “...Мы не можем молчать ... перед лицом активного антихристианского движения, включающих в себя теософию, антропософию, “Живую этику” Рерихов... Распространение Агни Йоги Рерихов в России, происходящее с поддержкой государственных лидеров и структур, вызывает нашу тревогу”.

Поверхностный взгляд оценит упомянутые нами творения о. Андрея Кураева как сугубо специальные, обслуживающие интересы исключительно христианства. В таком качестве они для людей неверующих интереса бы не представляли, и, как говорится - Бог с ними, пусть их и читают верующие люди. Но на самом деле это не так, ибо данные книги глубоко социальны и, в конечном счете, не могут не воздействовать на сознание широкой общественности - сначала и в первую очередь интеллигенции. Правда, сам автор по вполне понятным причинам старается всеми способами показать, что он находится исключительно в пределах религиозного поля. В частности, поэтому он стремится объявить критикуемую им теософию религией. Намерение легко объяснимо: если теософия суть религия, то дискуссия А. Кураева с теософами является дискуссией между религиозными конфессиями, до которой всем нерелигиозным организациям и деятелям вроде бы не должно быть никакого дела. Однако свой диспут с теософами диакон выводит далеко за границы собственно богословия: очень удобная позиция бронепоезда, закамуфлированного под санитарный. Само название книги - САТАНИЗМ ДЛЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ открывает другой смысл, который автор прямо не обозначает и однако прямо к нему подводит - ОСТОРОЖНО, ЗАМИНИРОВАНО! И в самом деле, неопытному христианину (каковых сейчас множество), если он хочет остаться христианином, в отношении теософского искуса следует быть предельно осторожным. Но при чем здесь интеллигенция? Если бы книга называлась “Сатанизм против христиан”, то нет вопросов. Как говорится, имеет место переход границы собственно богословской дискуссии, за которым начинается стращание теософией всех, даже самих теософов.

Современные россияне, нетвердо стоящие на позициях материалистического мировоззрения, являющиеся, как правило, “религиозными профанами”, легко охмуряются заезжими “ксендзами” и собственными “батюшками”. Поэтому они представляет собой благодатную среду для ловли умов, “душ” и финансовых поступлений в ту или иную “кружку”. Автор “Сатанизма для интеллигенции” прекрасно знает, за что он борется, и он понимает, что в этой борьбе идея посмертного “переселения душ” является сильным оружием, направленным против христианства. Как бы там ни было, но пожить еще одну (а на самом деле не одну!) земную жизнь, пусть и в облике другой личности, наверное, хотелось бы каждому, если другого пока или вообще не дано. Когда это наука сделает человека бессмертным и сделает ли? А это - возможно уже сейчас, стоит только поверить в это. И это куда лучше, чем возвещенное материалистами небытие! И не такая уж она плохая, эта, земная жизнь. Только совсем отчаявшиеся люди стремятся из нее уйти. Большинство же живет надеждами, а надежды, как известно, имеют свойство иногда сбываться. Может быть, страшит перспектива в следующей жизни стать лягушкой? Но ведь это тоже вера, ибо не все религии, исповедующие “переселение”, утверждают подобное. Так, например, община друзов верит в перевоплощение человека только в человека.

Свою задачу о. А. Кураев понимает и выполняет четко: коль скоро идея “переселения душ” существует и от этого, как говорится, никуда не уйдешь, и коль скоро она противоречит изначальным основам христианства, то нужно ее принизить, а если возможно, то и опорочить. Чтобы уменьшить привлекательность идеи перевоплощения, предлагается провести следующий мысленный эксперимент: давайте, мол, спросим о перевоплощении, например, москвича и коренного жителя Индии. Скорее всего, мало осведомленный о перевоплощении москвич, может прельститься возможностью пожить в следующей жизни. А вот индус, знакомый с перевоплощением, как говорится, из первых рук, на вопрос - хочет ли он прожить следующую жизнь, по мнению А. Кураева, обязательно воскликнет - “За что”! Вот, мол, какая она плохая, эта самая реинкарнация. Лукавит батюшка Андрей! Если уж строить мысленные конструкции, то они должны соответствовать логике ситуации. Ситуация же такова, что индус на предлагаемый вопрос вероятнее всего сам вас спросит - “а разве возможно иначе”?

Имеем следующий “расклад” целей и позиций. Теософы стараются приписать христианству, в частности, православной его ветви - лояльность по отношению к идее реинкарнации. Всякий, кто об этом задумается хотя бы немного, не может не почувствовать, что у теософов здесь возможны два намерения: одно, которое им могут приписать сторонники христианства - снижение самобытности этой религии, подчеркивание ее вторичности (а почему бы и не быть такой “задней” мысли?), другое, которое теософы не скрывают и поэтому говорят об этом открыто - использовать идею переселения душ в качестве основы для построения единой объединительной религии (чем, в общем-то, не благое намерение?). А. Кураев защищает христианство от теософской ереси: у диакона тоже свои намерения, и оба открыты: одно - стремление продемонстрировать первичность, особость и как бы “непорочность” христианской концепции, другое - явный намек на ее превосходство над другими: чего, мол, вы возитесь там с перевоплощением в другие тела: у нас - выше, у нас - перевоплощение духа. Решая свои задачи, батюшка стремится занять позицию, про которую говорят - “над схваткой”. Он пишет: “Я не ставлю здесь вопрос - есть ли действительно переселение человеческой души во многие тела или произойдет то, что обещано в Евангелии: воскресение усопших.” Такую позицию можно бы назвать правильной; во всяком случае она сулит объективное видение. Но беспристрастности, которую обещал автор, на самом деле не получается.

Я лишь вскользь упомяну о плохо скрываемом раздражении, с которым говорится о “теософии Блаватской, Рерихов и многих других оккультных учителей” - это даже не главное. Суть в другом, ибо объективность рассмотрения темы нарушена не тем, о чем и как в обсуждаемых книгах говорится, а тем, что в них скрыто пеленой умолчания. Мне бросилось в глаза несколько моментов явного сокрытия. Один из них связан с полнейшей немотой по поводу темы реинкарнации в “Апокрифах древних христиан”. По мнению диакона А. Кураева “Апокрифы” о реинкарнации молчат. Я не теолог и не берусь судить об истории этих документов - когда они написаны, кем они написаны; хотя названия “Евангелий”, которыми они озаглавлены, позволяют думать, что их авторство принадлежит некоторым апостолам, внимавшим в числе двенадцати своему Учителю. Я, как бы идя навстречу автору “Сатанизма для интеллигенции”, могу даже допустить, что собственно ученики Иисуса не могли написать того, что в этих “Евангелиях” имеется. Могу признаться в большем - я не знаю, кто такие, эти самые “древние христиане”: в той ли самой древности раннего христианства они сделали свои записи, или - все это позднейшие наслоения. Дело в другом. Есть факт существования книг под названием “Апокрифы древних христиан”. Видимо, существует множество таких “апокрифов”. Например, передо мной лежит тоненькая брошюра с упомянутым названием, из прочтения некоторых мест которой становится ясно, что Учитель (то есть Иисус Христос) разделял идею переселения душ. Вот, пожалуйста, цитата из “Евангелия от Фомы”. (Не тот ли это, который “Фома неверующий”?). Читаем: “Ученики сказали Иисусу: Скажи нам, каким будет наш конец. Иисус сказал: Открыли ли вы начало, чтобы искать конец? Ибо в месте, где начало, там будет конец.” Речение Учителя явно неудобно для комментирования противниками идеи реинкарнации. Не потому ли имеем факт умолчания? Нелепо предположение, что диакон Андрей Кураев, ссылающийся в своих книгах на сотни библиографических источников, был бы не знаком с конкретным вариантом этого произведения.

Обсудим еще один момент явного умолчания с элементами, о которых умолчу. Если внимательно и непредвзято по поводу “реинкарнационных мест”, читать “Книгу Иова”, то бросается в глаза следующее. Друзья Иова не только утешают того в постигшем его несчастье; между ними и Иовом идет о “чем-то” яростный спор. Этого “чего-то” в ветхозаветной книге в ясной форме нет, возможны только интерпретации неясных мест, да реконструкция текста за его собственными рамками. Но этого мы делать не будем, ибо А. Кураев считает такой подход “далеким от научного”. Лучше процитируем некоторые места из самой “Книги Иова”. Как говорится, “имеющий глаза, да видит”. Сам Бог Ветхого Завета обращается к Иову с большой речью, из которой мы приведем лишь важные для предмета обсуждения места. “Где ты был, когда Я полагал основания земли? Скажи, если знаешь. <...> Отворялись ли для тебя врата смерти, и видел ли ты врата тени смертной? <...> Где путь к жилищу света, и где место тьмы? Ты, конечно, доходил до границ ее и знаешь стези к дому ее. Ты знаешь это , потому что ты был уже тогда рожден, и число дней твоих очень велико” (Глава 38, стихи 4, 17, 19 20, 21). Известно, что в Ноевом ковчеге Иова не было, так, где же он был, если Бог утверждает, что тот был с основания? Следствие из этого одно - Сам Бог Ветхого Завета знает, что такое реинкарнация и предполагает наличие этого знания у Иова, а отец Кураев пишет, что “вера в переселение душ - слишком молодая идея, чтобы быть отраженной в книге Иова” (т.2, с.35). Есть в книге Иова и другие тексты, которые говорят, что люди в те времена знали об реинкарнации, в частности, и о “долине забвения”, которая, как пишет диакон, “далеко не частная деталь в реинкарнационном учении”. Да, ни Лазарь, ни богатый (это уже Новый, гораздо более поздний, Завет) ничего не забыли после своей смерти и своего воскресения, но в той же книге Иова о “долине забвения” сказано очень четко: “Сладки для него глыбы долины (курсив наш. - Б.П.), и за ним идет толпа людей, а идущих перед ним нет числа” (гл.21, стих 33).

Текст книги Иова говорит не о том, в чем хочет убедить читателей г. Кураев, - будто людям ветхозаветных времен не была известна идея реинкарнации. Вероятнее всего, они очень хорошо о ней знали и горячо спорили о жизни после смерти, естественно, толком об этом ничего не зная. Просто, одни принимали эту веру и были согласны войти после смерти в новые тела, а другие, в частности, Иов этому верованию противились. В конце концов, “сторона Иова” восторжествовала, и сегодня мы имеем то христианское верование о посмертии, какое имеем.

Теперь сошлюсь на другой момент, который не есть в прямом виде умолчание, это - скорее выгодная для противников реинкарнации расстановка акцентов. Цитирую Андрея Кураева: “Наиболее авторитетные и древние собственно индийские религиозные системы также не знали ничего о реинкарнации...”. (В обоснование этой фразы А. Кураев ссылается не на собственно древние книги, а на книгу С. Л. Франка “Учение о переселении душ”, изданную в 1992 году. Я древних книг тоже не читал, но могу сослаться на изданную для российского читателя в 1986 году “Бхагавад-гиту”, в которой идея перевоплощения налицо, и комментатор Бхагавад-гиты постоянно ссылается на авторитет древних индийских Вед). Однако продолжим цитирование А. Кураева: “Веды” не знают о перевоплощениях, и лишь в “Упанишадах” появляется эта идея. Причем индусам эта идея не показалась очень уж радостной. Именно с “переходом к идее переселения в индийской культуре воцарился чуждый Ведам пессимизм”. Здесь я вновь прерву цитирование А.Кураева, поскольку выделенная фраза есть цитата, взятая А. Кураевым из книги В.А.Кожевникова “Буддизм в сравнении с христианством” изданной в 1916 году. Каждый, кто знаком с буддизмом, должен знать, что пессимизм возникает не от идеи переселения душ, а от ее трактовки буддизмом. Наконец-то закончим несколько раз прерываемую мной цитату: “Все индийские философские и религиозные системы начали искать путь избавления от “колеса сансары”, начали предлагать средства для устранения дальнейших перевоплощений...”. Как-то несерьезно получается - жили себе индусы радостно, да забрели к ним какие-то непрошеные гости, придумали им идею перевоплощения, и вот они, бедные индусы, теперь мучаются. Перевоплощение душ - одна из основ религиозного мировоззрения и буддизма и индуизма и тантризма, и других течений, расцветших на почве ведического знания. От основ не избавляются, иначе здание рухнет.

И еще одна маленькая ремарка по поводу данной цитаты. Что означает “собственно индийские религиозные системы”? Выходит, были несобственно-индийские? Объективное видение должно было бы их увидеть. Не увидело, а жаль. Итак, про “Апокрифы” умолчали - мало, кто о них знает, в “Книге Иова” что-то пропустили - кто из массового российского населения возьмет ее в руки? Про индийскую философию умолчать нельзя, слишком заметно, а педалировать выгодный аспект - прием вполне безобидный.

Закончу тему о связи христианства с идеей переселения душ, или, наоборот, о его чистоте от подобной ереси еще одним высказыванием А. Кураева: “Только один вопрос был предметом моего рассмотрения - вопрос о том, действительно ли библейская традиция и раннее христианство разделяли убеждение в переселении душ. Я не приводил философских аргументов против реинкарнации или в пользу реинкарнации. Приводимые тексты и их анализ были лишь призваны показать, что христианство никогда не разделяло кармичекую философию. Традиция, из которой вырастает Новый Завет, не знала реинкарнации... И попытка стилизовать его под восточные религии есть насилие над реальностью”. В самом деле, автор еще раз подчеркивает, что он “над схваткой”, и что он - за истину. Я могу ему поверить хотя бы потому, что он хочет, чтобы ему поверили. Но вот, вопрос - не “медвежья” ли услуга оказана христианству возвращением к теме о несовместимости христианства с идеей о переселении душ? Почему я ставлю вопрос таким образом - из дальнейшего станет ясно.

К сожалению, (говорю это А. Кураеву как автор автору), его аргументацию по соотношению христианства и концепции переселения душ (и не только по этому вопросу) ослабляют небрежности, заключающиеся в противоречивых высказываниях по одному и тому же поводу. Читаем в одном месте: “Для Климента очевидно, что египетское учение о метемпсихозе истекает из другого источника, нежели религия пророков”. В другом месте знакомимся с иной сентенцией: “Ни один из древних памятников египетской истории не указывает на присутствие идеи реинкарнации в Египетской религии. О теории реинкарнации у египтян рассказывает Геродот, но не сами египтяне.”. (Цитаты взяты из книги диакон Андрей Кураев “Раннее христианство и переселение душ”). Так, было у древних египтян учение о метемпсихозе или его не было? Или, вот еще одно “темное место”, уже из книги “Сатанизм для интеллигенции”. А. Кураев цитирует знатока буддизма Дэви Неел, явно соглашаясь с цитированным текстом: “лишь “невежды” думают будто буддисты верят в перевоплощение...”. Три десятка страниц спустя читаем нечто другое: “Веротерпимость буддистов является не следствием большей нравственной чуткости, чем, скажем, у христиан. Она просто логично вытекает из их метафизики. Если комплекс сочетаний, который носит имя христианина, не познает истину буддийского пути, он сможет это сделать в какой-нибудь другой перекомбинации (“перевоплощении”)... Наградой за очередную добродетельную жизнь может стать перевоплощение в буддийской семье и возможность услышать наконец слово истины”. И опять же для непосвященного читателя неясно, как и в примере с египтянами, верят буддисты в перевоплощение или нет?

Я бы не уделял концепции “переселения душ” столько внимания и вообще предпочел бы, чтобы дискуссия об этом на самом деле оставалась бы в ограниченных религиозных рамках, если бы... Если бы строго научный, значит, непредвзятый взгляд на эту проблему не показал, что концепция повторных земных жизней не является в своей основе ложной. Все дело в объяснении этого феномена. Поэтому если сопоставить идеи буддийского (в данном случае и теософского) и христианского посмертия, то первые лежат как бы ближе к истине, чем вторые. Это, конечно, не значит, что буддисты или теософы в вопросах посмертия постигли истину: в объяснении постижения этой идеи и ее реализации они не прорвали окружающую их религиозную оболочку. Однако сквозь эту оболочку они увидели то, что христианскому мировоззрению рассмотреть не удалось. Это, как бы разные взгляды,допустим, на модель самолета: одни признали в нем летательный аппарат и даже решили, что на нем можно улететь, другие же ничего “летательного” в модели не нашли.

Идею о повторных земных жизнях я назвал феноменом вечного бытия. (ФВБ). Определенное представление об этом феномене изложено в предыдущих статьях цикла. Но дать полнон раскрытие существа этой идеи в рамках одной статьи, или нескольких статей, не представляется возможным, хотя бы по причине ее необычности и непривычности для нашего мышления. Лучше читателю самому прийти к этой идее, нужно лишь дать мысли толчок в нужном направлении. Отправная точка подобного размышления основана на постулате, что ничего никому ни от кого не передается, кроме, конечно, информации, репродуцируемой генным механизмом. Но не об этом же идет речь в религиозной концепции о перевоплощении. То, о чем обычно говорят религии, на самом деле не передается, а возникает естественным путем в каждом новом рождении. Недаром упомянутый нами несколько раз нижегородский философ С. Культин говорит в связи с идеей о повторных земных жизнях о необходимости разработки так называемой философия возникновения. Исходный, оригинальный материал по ФВБ опубликован в нашей монографии “Феномен вечного бытия (Некоторые итоги размышлений об алгоритмической модели сознания)”. Приблизительно в это же время схожие соображения, правда, построенные на иной философской модели, изложил С. Культин в брошюре “Бессмертие: иллюзия или реальность?” (Нижний Новгород) и в нескольких статьях, опубликованных в московских философских журналах. Хорошее, популярное описание этой идеи предпринято В. Котляренко в большой статье “Иду к вечному бытию”, опубликованной, в "Экономической газете" (№№ 45, 46, 47 за 1997 г.).

Конечно, идея о ФВБ слишком молода, чтобы выйти на поле общественной дискуссии. Однако, хочется подчеркнуть, что речь в данном случае идет о научной гипотезе, построенной на известных современной науке основаниях, гипотезе, которая избегает привнесения в рассмотрение излишних сущностей (принцип бритвы Оккама), чем, кстати, часто грешат многие якобы научные построения, и против чего выступает сам о. Кураев, когда пишет о “лезвии Оккама” в своей книге. Диакон отыскивает соринку в теософском глазу и не замечает бревна в глазу христианском. Кстати, аналогичное бревно сидит в глазу, настроенном на любое религиозное зрение. Пожалуй, в буддизме его размеры чуть меньше. Глаза теософов, с которыми у Кураева идет полемика, также засорены сверх меры, но эти “засоренные глаза” хотя бы стараются что-либо увидеть. Глаза христианских теологов направлены всегда в одну сторону и сфокусированы на одной точке. Этот взгляд нельзя назвать видящим, тем более - прозорливым.

Разумеется, последнее слово по поводу гипотезы о феномене вечного бытия останется за научной общественностью и экспериментом, который, правда, в непосредственной форме явно невозможен, но опосредованные проверки гипотезы вполне допустимы. Сейчас еще нет неотложной необходимости вступать в дискуссию на тему - кто прав - сторонники христианского ли, буддийско-теософского ли посмертия или те, кто разделяет концепцию феномена вечного бытия. Для первых двух - это вера, для последних гипотеза, иными словами - тоже вера. Однако гипотеза о феномене вечного бытия, как было отмечено, доступна научной проверке, хотя, конечно, дело это будет не простое и не быстрое. По поводу же только веры, на наш взгляд, спорить бесполезно. И тем не менее, в заключении статьи хочется обратиться к диакону Андрею Кураеву со следующим.

Материализм, объявив личность смертной, сохранив при этом, как и христианство, ее абсолютный статус, довел противоречие между смертностью человека и его безграничными претензиями на вечность до крайности. Неразрешенное и обостренное противоречие не может не кричать. Оно и кричит. Мы слышим этот крик в повышенной агрессивности, в нетерпимости к себе подобному, в поругании истинных ценностей, в выборе ложных целей и в оправдании негодных средств. Социологи, психологи и философы ищут этому явлению объяснение. “Ищут пожарные, ищет милиция...”. Мир утонул в грехе, - как бы возвещает о. А.Кураев, - покайтесь, грешные, возвернитесь в Лоно церкви, при этом - обязательно Православной. Что же, логика в возвращении на обратный путь есть, ибо обещанием бессмертия твоей душе противоречие якобы снимается.

Буддизм разрешает противоречие между конечностью земного бытия конкретного человека и вечностью бытия вообще иным способом: личность никак не может быть абсолютной, она - всего лишь иллюзия, поэтому нечего за нее цепляться. Если проследить логику буддийского учения последовательно до конца, то можно сформулировать следующее утверждение: не личность создает свое собственное бытие, а как раз наоборот - Бытие сотворяет личности. Как это похоже на марксово - бытие определяет сознание. Только, что такое личность, что такое бытие? Все ли мировоззренческие доктрины (не важно теистические или атеистические) осмыслили эти понятия до конца?

Критически настроенный читатель, - а истинный читатель должен быть таковым, - обязательно почувствует претенциозность, возможно, даже нескромный вызов в нашем вопросе. Но если судить непредвзято, то в действительности, сообразно с требованиями научной методологии, научной дефиниции ни для личности, ни для бытия нет: только лишь философские догадки и пресловутый здравый смысл. Поэтому попытка нащупать твердую почву под ногами не должна вызывать ни раздражения, ни недоумения. И тогда, в свете гипотезы о ФВБ, буддийская концепция личности, буддийское понимание реинкарнации видятся более приближенными к истине по сравнению с христианской или с материалистической моделью.

Мое утверждение, конечно, дискуссионною, ибо каждый в праве возразить - где она, эта самая истина? В этом смысле мое заявление претенциозно. Но разве может быть движение вперед без претензии к тому или к чему, кто или что этому движению препятствует? Научный анализ дает многообещающее, а главное, простое, хотя и непривычное, истолкование понятиям личность, бытие, бытие личности. Мне кажется, что в свете этого истолкования к борьбе о. Кураева против теософов за чистоту христианского учения может быть применено ходовое изречение сегодняшнего дня, которое с небольшой переделкой будет звучать так - “за что боремся, на то и напоремся”. Предлагаю отцу А. Кураеву порассуждать над дилеммой - что для христианского вероучения о “жизни после смерти” выгоднее: с опущенным забралом идти на концепцию о перевоплощении или отнестись к ней более гибко, скажем так - терпимее. Если гипотеза о ФВБ рано или поздно станет истиной (мы в этом уверены), то христианство в вопросах посмертия по сравнению с буддизмом окажется в убытке. Ну, а если гипотеза ошибочна (почему бы не предусмотреть и такой исход?), то что теряет христианство от своей гибкости? Каждый разумный человек понимает, что гибкость не есть соглашательство, а конформизм не обязательно ведет к предательству.

Попробую сконструировать варианты следующих сценариев, в основу которых я положу не идею о переселении душ, а гипотезу о феномене вечного бытия. Вариант первый, в котором гипотеза отвергнута, признана ошибочной, обругана и т.п. Для христианства этот момент остается практически незамеченным, оно пройдет мимо него, как слон мимо моськи, ибо феномен мало кому известен, а его роль и роль христианства пока несопоставимы; проигрывает только автор гипотезы, но в масштабе дискуссии на подобную тему - это совершенно незначащий факт. Вариант второй, в котором гипотеза признается истинной и делается достоянием широкой общественности. Поскольку сама гипотеза располагается на “территории”, занятой пока исключительно религией, неизбежны всевозможные сопоставления феномена вечного бытия и концепции реинкарнации. Я даже не хочу строить предположения, как конкретно будут реагировать религии на это обстоятельство, и вообще - будут ли реагировать. Но мне, с моей атеистической точки зрения, позиция, занимаемая религией, исповедующей концепцию переселения душ, в этом случае видится более предпочтительной, чем позиция, которую занимает христианство. Разумеется, отец А. Кураев не обязан знать какую-то гипотезу о каком-то ФВБ, но узнав, изменит ли он свое отношение к идее о перевоплощении? В этом заключается наш первый вопрос к дьякону Андрею Кураеву.

Второй вопрос А. Кураеву - Увидит ли А. Кураев в ФВБ (конечно, после того, как он с этой идеей познакомиться) такую же опасность для христианства, какую он видит в идее переселения душ?

Третий вопрос А. Кураеву, хотя предмет этого вопроса в настоящей статье не затрагивался, но из контекста обсуждения он вытекает - верит ли А. Кураев в торжество некоей идеи, объединяющей Восток и Запад (а в конце концов, верующих и неверующих)? Или он под этой идеей он подразумевает только христианство? Или - существование объединительной идеи вообще невозможно?

Закончу же статью пространной цитатой из книги того же диакона А.Кураева “Раннее христианство и переселение душ”. Нижеследующее высказывание принадлежит перу доктора философских наук Шохину В.К., и взято мной из предисловия к этой книге: “Идея перевоплощения выросла не только на почве фольклорно-мифологического сознания, но и на почве самых серьезных исканий человеческого духа, от которых никак не может отвернуться никакой мыслящий человек, даже если он вполне добросовестно отвергает саму эту идею. Доктрина реинкарнации обнаруживает следы бесспорной интуиции разума и сердца, которая заставляет верить в то, что человеческие деяния имеют результаты, которые не исчерпываются кратким промежутком его земной жизни, но сохраняются и после разрушения его тела. Учение о перевоплощении содержит и попытку решить проблему всех проблем, связанных с земной жизнью человека и объяснить несоответствие нравственных достоинств людей их судьбе. Наконец, это учение содержит бесспорную надежду на то, что идеал, к коему стремится человеческая жизнь, не достижим в рамках этой жизни и его осуществление должно быть передано будущему”. Очень хорошие слова!

 

Оригинал данного текста на :

Московский Институт Электронной Техники (Технический Университет).

http://www.miee.ru/static/science/rnd/consciousness/11.html