Андрей Кураев

В 1990-м году патр. Пимен и Кирилл Гундяев просят румынского патриарха руковоложить К. во священника, но К. отказывается.

"Тот, кто останавливает хулигана, делает добро и себе, и тому, кого он остановил, удержал от совершения большего греха" ("Как делают антисемитом", с. 20).

"Телевизионные каналы находятся на содержании у так называемых "олигархов", а эти олигархи - евреи" ("Как делают антисемитом", с. 19).

"Коллеги! Вы - русская интеллигенция". ("Как делают антисемитом", с. 19).
 
 

Александр Мень: потерявшийся миссионер

 

Воспроизводится по публикации в книге: Кураев А. Оккультизм в православии.М.: Фонд "Благовест", 1998. C. 13-45. Тир. 30 000 экз. Страницы этого издания в прямых скобках, выделены линиями. Изменена нумерация примечаний, подстрочных в оригинале.  

 

Встретив впервые книгу о. Александра Меня «Магия, оккультизм, христианство. Из книг, лекций и бесед» (М., Фонд имени Александра Меня, 1996), я обрадовался. Оснований сомневаться в том, что отношение о. Александра к оккультизму отрицательно, — не было, и потому можно было лишь порадоваться появившемуся подспорью. Ведь когда я пробую объяснить людям, что оккультные упражнения несовместимы с христианством, меня нередко просто обзывают узколобым фанатиком и нетерпимым фашистом. И вот появляется шанс подкрепить свои утверждения ссылкой на человека, которого уж никто не посмеет обвинить ни в фанатизме, ни в фашизме, ни в нетерпимости.

Большую часть книги не имело смысла перечитывать, так как она оказалась уже давно знакомой: это были перепечатки из книг о. Александра, посвященных истории религий («Магизм и единобожие», «У истоков религии»). Новыми и потому интересными оказались выдержки из лекций о. Александра, посвященные теме оккультизма. Впрочем, одна из них тоже оказалась знакомой. Это была лекция перед «нетрадиционными целителями», и опубликована она была несколько лет назад в каком-то весьма мрачном оккультно-колдовском издании. Еще тогда эта лекция настолько меня поразила, что я счел это провокацией: не мог о. Александр сказать такое в такой аудитории. Но вот Фонд имени Александра Меня, который никак не заинтересован ни в очернении памяти отца [14] 

 

Александра, ни в поддержке оккультизма, издал эту лекцию (кажется, с купюрами).

На курсах нетрадиционного целительства о. Александр Мень сказал: «Если человек обладает парапсихологическими способностями (а они, конечно, есть у всех, но у некоторых людей они более развиты, некоторые люди более одарены ими, как и любой талант не в одинаковой мере дается людям), нередко развивая в себе эти способности, изучая их в себе, как вы, он должен очень строго относиться к своему нравственному миру и часто задавать себе вопросы: «Для чего это делается? Умею ли я быть открытым к людям? Или я делаю это из тщеславия, для ложного самоутверждения?» Это одно из усилий гармонического развития духовного, психического и парапсихического обучения. Это необходимо вы ведь отдаете больному какую-то часть своей духовной и душевной энергии. Вы можете меня спросить: «А такое донорство не опасно ли?» Ваши учителя и преподаватели могут вам об этом рассказать более подробно. Безусловно, известный риск здесь есть, но я говорю вам с полной ответственностью, что человек, который устанавливает для себя принцип открытости и отдачи, в значительной степени гарантирован и застрахован от тяжких негативных результатов этого процесса, часто непредсказуемого. Этот принцип ограждает пациентов от малоизученного влияния, ограждает вас, лечащих, от обратного восприятия их отрицательного поля... Человеку сознательно религиозному следует помнить, что его помощь людям, парамедицинская помощь, есть служение, в процессе которого он не может целиком только из себя извлечь все эти силы. Но он может получить новый заряд духа, если он бескорыстно служит людям... Протестантские церкви также устраивают общие молитвы об исцелении. И  [15] сегодня в наши дни и в нашей стране постоянно происходят эти массовые молитвы и довольно многочисленные и вполне достоверные исцеления людей» (сс. 151-155).

Уже одно позитивное упоминание о «христианских целителях»-харизматиках не может не удивить. Достаточно хоть раз посмотреть на эти стадионные шоу, на которых «евангелист» размахивает пиджаком, от веяния которого десятки людей падают на пол, сраженные силой «святого духа», чтобы понять, что все это неотличимо похоже на оккультные сеансы массовых «исцелений». На харизматические секты практически с равным ужасом смотрят и православные, и католики, и обычные протестанты. Эпоха неоязычества, эпоха оккультных вкусов по своим рецептам создала иусвоила себе и соответствующую разновидность «христианства» — со столь же легкими и массовыми чудесами, видениями и исцелениями. Джон Уимбер, один из основателей харизматического движения, так описывает одну из практик своего движения (под названием «покой в Духе»): «Об этом феномене, когда люди падают на пол и иногда лежат на спине или на животе по нескольку часов, известно нам не только из сообщений истории Церкви. Он случается часто и в наши дни. Случается, что такое состояние длится от 12 до 48 часов. Случаются ситуации весьма драматические, когда так падает пастор или духовный руководитель. Как правило, многие действительно повергаются в Духе ниц и продолжают лежать на животе. Были случаи, например, когда один пастор на протяжении почти часа бился ритмически головой о пол" 1 .  [16] 

 

На эти шоу с их «святым смехом», «покоем в Духе» и исцелениями от веяний пиджака приглашает людей лекция о. Александра Меня... И совсем как у Кашпировского, у харизматических «целителей» есть чудотворные телевизоры: «Есть еще и телевизионные проповедники, которые призывают людей у телеэкранов при заключительной молитве возложить руки на телевизор и таким способом получить благословение или помазание»2 . Так что отец Александр прав есть прямая связь между парапсихологией и харизматами. Вот только зачем же давать этому действительно единому феномену положительную религиозную оценку?

У о. Александра не вызывает сомнения и допустимость «парапси-хологического» целительства. Он не ставит вопрос об источнике энергий, к которым подключается экстрасенс. Весь его интерес сосредоточен на проповеди «бескорыстия». И это самый обычный прием оккультной пропаганды: в любом учебнике по магии рассказывается, что энергия черной и белой магии одна и едина, а разница между магиями лишь в том, что белый маг эту силу использует бескорыстно и для добра, в то время как черный маг за плату и для служения злым целям. Я же, слушая такие рассуждения, не могу не согласиться с суждением авторитетнейшего российского демонолога В. И. Ульянова-Ленина, по мнению которого желтый черт ничем не лучше синего черта.

И весьма страшненько звучит успокоительная рекомендация о. Александра: «Ваши учителя  [17] 

 

 и преподаватели могут вам об этом рассказать более подробно». Сказано это ведь не студентам семинарии и даже не студентам лесотехнического института. Это сказано «слушателям курсов по обучению методам нетрадиционной медицины». И преподаватели таких курсов всего лишь учителя оккультизма. И вот в такой ситуации православный священник, по сути, благословляет аудиторию: да, да, слушайте своих наставников, Церковь не возражает против того, что они вас обучат технике «парапсихологии». А в качестве защиты от «негативных полей» священник порекомендовал лишь «открытость». Крестного знамения, молитвы, хранения ума, исповеди, Причастия и ознакомления с апостольскими правилами, в которых выражено отношение Церкви к знахарству, он не предписал этим «целителям». «Гарантию» от неприятных последствий и контактов он увидел лишь в любимых демократической прессой «открытости» и «широте взглядов».

Насколько мне знакома церковная традиция в отношении к таким «фено-менам» здесь обычно предписывается «закрытость», а не «открытость». Но сказать ясное «нет!» означало бы повредить своему имиджу всеоткрытого и всетерпимого пастыря...

При чтении лекций о. Александра у меня действительно нередко возникало ощущение, что он не видит аудитории, не понимает, как могут в судьбах людей отозваться его слова. Лектор отрабатывает свой имидж, ему важно, чтобы о нем шла молва как о поборнике либерализма, творчества, свободы, терпимости, открытости, как о столпе «современного христианства». А вот то, что кто-то из слышавших его слова может в итоге укрепиться на погибельном пути лектора интересует меньше. Я помню видеозапись  [18] 

 

одной из последних лекций о. Александра он выступал в художественном училище. И говорил о творчестве, творческой свободе, творческом дерзновении, творческом призвании христианина. Аудитории все это было приятно и понятно. Они давно уже считали себя творцами, а вот теперь и батюшка поддержал их собственную высочайшую самооценку... Иногда ведь проповеднику надо не поддерживать стереотипы своей аудитории, а бороться с ними. И именно в среде художников полезнее было бы говорить о послушании, смирении и покаянии. Красивые слова о творчестве они и самиумеют говорить. Сегодня у меня не меньший опыт публичных выступлений, чем у отца Александра (у него было лишь три года для свободной проповеди...). И потому я могу сказать: иногда миссионер должен уметь говорить «нет!». У отца Александра это слово выговарилось плохо... В каждой аудитории он старался быть «батюшкой да».

Спрашивают его о йоге и он говорит: «Занятия хатха-йогой не противопоказаны» (с. 166). «Как Вы относитесь к Ванге?» «Что тут относиться? Дар прозрения издавна был известен человеку. Если она человек одухотворенный, благочестивый, это хорошо. Я ее не видел, судить не буду. Но есть такой дар, существует» (с. 168). »Ваше мнение о книге «Роза мира»?» «Двойственное, потому что я глубоко верю в подлинность интуиции и мистического опыта Даниила Андреева, но я их отличаю от той литературной, поэтической формы, в которую они облачены» (с. 166).

Если бы отец Александр сказал иначе, например: «У меня отношение к творчеству Андреева двойственное, потому что я отличаю ин [19] 

 

 тересную, высоко-художественную литературно-поэтическую форму книги Андреева от ее сомнительного мистического содержания...». Если бы он сказал, что мистика Андреева –есть дурная, прелестная мистика, облаченная в красивые художественные формы это был бы ответ христианского миссионера. Но для о. Александра Меня благим в книге Андреева оказалась именно «подлинность интуиции и мистического опыта». Если не считать «мистический опыт» Д. Андреева плодом обычной психической болезни, то ведь придется считать его плодом бесовскогоодержания. Ну какую «подлинность мистического опыта» можно усмотреть в таких, например, текстах «Розы мира»: «Великий враг не дремал, и даже в книгах Нового Завета явственно различается местами его искажающее влияние... Враг, проникая в человеческое сознание авторов Евангелия, сумел извратить многие свидетельства, исказить и омрачить идеи, снизить и ограничить идеал, даже приписать Христу слова, которых Спаситель мира не мог произнести... Само учение оказалось искаженным, перепутанным с элементами Ветхого Завета как раз теми элементами, которые преодолевались жизнью Христа, а если бы эта жизнь не оказалась оборвана, были бы преодолены окончательно. Основная черта этих элементов привнесение в образ Бога черт грозного судьи и приписывание Ему законов нравственного возмездия... Вместо продолжения Христова дела апостол Павел развертывает широчайшую организационную деятельность... Павел не испытал нисхождения Святого Духа... лишенный благодати Павел оказывается центральной фигурой» 3 .  [20] 

 

О силе и «подлинности» мистических интуиций Андреева можно судить по его интерпретации растерянности Сталина в начале первых военных дней и по его описанию всей Второй мировой войны: «Вождь испытывал страх за то, что этой минутой он дискредитировал себя в глазах Урпарпа: ею он вызвал в демоническом разуме Шаданакара сомнение: не хлюпик ли он?.. Ему всей своей мощью помогает Жругр и Великий Игва Друккарга пользуется его способностью к состоянию «хохха», чтобы вразумлять его и откорректировать его действия... Демиург и Синклит России прекратили свою трансфизическую борьбу с Друккаргом в тот момент, когда на эту подземную цитадель обрушились орды чужеземных игв их царства Клингзора. Как отражение этого, была прекращена и борьба с теми, кто руководил Российскою державою в Энрофе... К концу войны Жругра распирала неслыханная сила. Множество игв и раруггов пали в борьбе, но уицраор окреп так, как никогда еще не видели... В состоянии хохха Сталин многократно входил в Гашшарву, в Друккарг, где был виден не только великим игвам, но и некоторым другим. Издалека ему показывали Дигм. Он осторожно был проведен, как бы инкогнито, через некоторые участки Мудгабра и Юнукамна, созерцал чистилище и слои магм. Издали,  [21] 

 

извне и очень смутно он видел даже затомис России и однажды явился свидетелем того, как туда спустился, приняв просветленное тело, Иисус Христос"4 .

Но все эти фантазмы Д. Андреева вызывают у о. Александра лишь симпатию: «Как бы существуют два мира Даниил Андреев об этом очень интересно пишет как бы облако, стоящее над страной, над культурой, где сосредоточиваются ушедшие по ту сторону силы духа, носители культуры, Он даже называет их такими словами, как небесный кремль5 ». Так и чувствуется здесь любимое отцом Александром оккультное словечко «ноосфера». А ведь о Данииле Андрееве он вспомнил, поясняя почитание святых и христианское представление о путях умерших людей. Вроде речь идет о христианском миропонимании и вдруг апелляция к книге, которая является не просто нехристианской, а книгой-паразитом: она паразитирует на христианской традиции, на библейских образах и сюжетах, под предлогом «углубления» христианства вливая в сознание людей абсолютно неевангельские представления.

Спрашивают о. Александра о Кашпировском и тот, оказывается, тоже не вызывает у «миссионера для племени интеллигенции» желания возразить и предостеречь. Что Вы можете сказать о феномене Кашпировского? Известно, что у нас некоторые служители культа называют его сатаной? Подобные вещи требуют серьезного, комплексного подхода, это надо изучать. А назвать сатаной это ведь дело плевое. Почему не назвать так-то, что тебе не нравится или что-то необычное? Это пережиток  [22] 

 

зоопсихологии в человеке... Я считаю, что гипнотические способности есть у каждого психотерапевта. Вероятно, у Кашпировского хорошие способности, прекрасные. Но можно ли всем подряд смотреть его по телевизору и полезно ли – для меня большой вопрос. Потому что могут быть совершенно неожиданные и негативные результаты. Короче, к этому нельзя подходить легкомысленно. И я прошу каждого из вас, кто почувствовал при сеансе какой-то дискомфорт: немедленно прекратите и больше не делайте этого. Кашпировский за это не отвечает » (сс. 168-169). Аудитория настаивает: В «Журнале Московской Патриархии» (1989, №12) опубликована статья, призывающая не верить экстрасенсам, парапсихологам и психотерапевтам. Существуют ли среди духовенства различные точки зрения на Чумака и Кашпировского? Понимаете, я не спрашивал, но считаю, что должно быть различие. И потом, те кто пишут эти статьи, я не уверен, что они изучают этот вопрос тщательно. Просто отмахнутся, и все. Так было » (с. 170). И «так» удобно демонстрировать свою «открытость» на фоне «зоопсихологических пережитков» православного духовенства. Опыт тысяч людей, обращавшихся к сотням священников, отклоняется как проанализированный недостаточно «тщательно».

Еще одна тема, вызывающая жгучий интерес у советской аудитории и при этом чреватая расхождением во взглядах между миссионером и его потенциальной паствой вопрос об НЛО. Если «современная публика» увлекается НЛО как же может восстать против этой моды самый «современный» пастырь? Никак. Иначе он отстанет от паствы и разминется с духом века сего.  [23] 

 

И вот диалог: Не думаете ли вы, что отрицая сегодня существование внеземных цивилизаций, Церковь немного отстает от жизни? Как раз наоборот: в Ватикане недавно была конференция, на которой теологи высказались в пользу существования внеземных цивилизаций, а вот многие наши советские ученые отрицают это. По-видимому, они отстают от жизни... Предположим, что где-то во Вселенной есть разумные существа. В общем, это вполне вероятное предположение, хотя и недоказанное. Трудно согласиться с мыслью, что человек Земли –уникум мироздания, хотя, впрочем, и это вполне возможно. Итак, допустим на минуту, что разумные существа в космосе есть. Что это могло бы доказать? Что принесло бы принципиально нового? Ничего. Лишь увеличилась бы вселенская семья людей... Если окажется возможным контакт с людьми Земли, то произойдет, говоря словами П. Тейяра де Шардена, «встреча ивзаимное обогащение двух ноосфер » (сс. 166–167). К этому времени было уже вполне понятно, что уфология становится новой религией. Пресса, все более становящаяся бульварной, полна признаниями «инопланетян», что Иисус их соотечественник. «Контактеры» претендуют на роль пророков и чудотворцев, инопланетяне на роль спасителей человечества и творцов земных мифов и религий. И этот новый языческий культ находит поддержку у о. Александра. Его распространению надо содействовать под страхом быть объявленным «отсталым».

Да и зачем же так сочувственно говорить о «ноосфере»? Вернадский, благодаря которому термин «ноосфера» стал широко известен, конечно, замечательный ученый, однако термин-то был подсказан ему священником Павлом Флоренским. Но сам Флоренский позаимствовал эту идею из оккультной литературы. И у Вернадско [24] 

 

 го, и во всей литературе по «русскому космизму» «ноосфера» есть всего лишь вежливое приглашение в мир оккультизма. Один из мэтров масонско-оккультной пропаганды Абель Гаатан в книге «Свет Египта» пишет: «Сначала мы заметим, что из спинного мозга и из основания головного мозга истекают живые токи оживляющей силы... Вся совокупность этой громадной планеты с миллионами человеческих существ представляет взору посвященного ясновидящего сеть источников, ручейков, притоков, рек, сияющих океанов силы, истекающей из радиирующего организма человека. Мы заметим также, что эти светоносные океаны постепенно принимают форму спирального пояса, и что этот пояс распространяется, «как туман», в атмосфере планеты. Это есть астромагнетическая сфера, в которой образуются астральные зоны магнетических элементов планетного тока, который образует мистические звенья цепи жизни, соединяющего организм человека с душой звезд... Таким образом, из миллионов человеческих существ исходят непрерывные лучи духовного света. По мере того, как эти лучи подымаются, они сливаются в потоки и океаны в астральном свете за пределами земной атмосферы, тогда как первый астральный пояс, образуемый из мозговых эманаций, ограничен пределами атмосферы планеты. Все эти сияющие океаны эфирного света стремятся занять те планы, которые им свойственны»6 . Так что «ноосфера» есть не научно-философское открытие Вернадского, а просто новый термин для старой каббалистики. Хочется верить, что отец Александр Мень популяризиро [25] 

 

вал учение Вернадского о «ноосфере» лишь по незнанию истоков и сути этого учения.

Наконец заходит речь об астрологии, и здесь взгляды о. Александра настолько же современны, насколько нетрадиционны для христианина и настолько нетрадиционны, насколько шокирующи. Что такое судьба?Человек впервые выходит в этот мир из лона матери, и на него сразу воздействия обрушиваются. Но обрушиваются не случайно, как-то это все экранируется. В частности, экранируется планетами нашей солнечной системы. Их конфигурация каждый раз разная, и отсюда имеет значение, когда родился человек, в какой астрономический период. Правда, для того, чтобы это точно вычислить, необходимы очень сложные и точные расчеты совсем не те, которые приводятся в журнале «Крестьянка» или «Наука и религия». Это упрощенные до предела, сделанные в основном для забавы людей расчеты. Настоящий научный астрологический расчет гораздо более сложный... Как относится православная Церковь к астрологии?Астрология допустима, если она не притязает быть эрзац-религией, как это часто у нас бывает. Если взять ее научное ядро, то в чем оно заключается? В том, что при рождении человека конфигурация нашей Солнечной системы экранирует те или иные физические или какие-то еще воздействия, действует на новорожденного и таким образом накладывает свою печать на его характер. Значит, есть еще некое космическое воздействие Как вы лично относитесь к астрологии?Астрология возможна как наука. Тогда она говорит о том, что на нас влияет космос - материально и, возможно, духовно. Но она может стать и суеверием. Каким образом? Вот в статьях Глобы очень правильно сказано: когда человек  [26] 

 

считает, что астрология его связала по рукам и ногам, что он уже детерминирован, что никуда не денешься, что выбора нет, вот тут начинается суеверие, начинается рабство » (сс.162-163). И как прежде о. Александр солидаризировался с преподавателями парапсихологии и нетрадиционного целительства, так теперь он вдруг оказывается единомышленником Павла Глобы...7

Вряд ли о. Александр лишь однажды высказывал эти свои взгляды на астрологию. Во всяком случае, его ученик (бывший преподаватель Московской Духовной Академии) Леонид Василенко также убежден, что «занятия астрологией не являются делом однозначно антихристианским и антицерковным и осуждающие формулировки в адрес астрологии со стороны отцов недавнего Архиерейского Собора вызывают, скорее, недоумение, чем понимание... Как церковные, так и нецерковные люди нередко оказываются одинаково нечувствительными к космосу, ко всему многообразию связей человека с мирозданием и готовы попросту отрицать такие связи, отказываясь обсуждать суть подобных вопросов. В современной культуре, где космические идеи распространяются вместе с пониманием внутренних измерений природной жизни, такая позиция неприятия останется, конечно, непродуктивной, и в конечном счете безвыигрышной. Астрологии есть что сказать о том, что в ближнем космосе может предрасполагать к усилению страстей. Астрология говорит именно о предрасположении к тому, что подобные  [27] 

 

страсти, активизируемые состоянием ближнего космоса, приведут к тем событиям, которые обычно и происходят. Из сказанного ясно, что астрологические прогнозы вполне возможны и это нисколько не противоречит учению Церкви, ибо вполне возможны и разные другие прогнозы".8  [28] 

 

Среди тех людей, чья позиция представляется о. Александру Меню и его ученикам «непродуктивной» и «безвыигрышной», находится, например, блаженный Августин. Отвечая тем, кто полагает, что хотя бы иногда гороскопы попадают в точку, Августин пишет: «Так как это служит к уловлению людей, то оно бывает действием совратившихся духов, которым попускается знать кое-что истинное из области временных предметов отчасти потому, что они обладают более тонким чувством, или более тонкими телами, или более богатым, благодаря своей продолжительной жизни, опытом. Поэтому истинный христианин должен остерегаться как астрологов, так и всяких прорицателей, особенно тех, которые говорят правду, чтобы, уловив при содействии демонов его душу, они не запутали его в свое сообщество»9. Итак, если о. Александр Мень советует от ошибочно-популярных гороскопов «Крестьянки» обращаться к «научной астрологии» (очевидно, достачно научным оказывается Павел Глоба), то Августин советовал, напротив, более всего сторониться тех астрологов, чьи предсказания сбываются. Как вер [29] 

 

но подметил Л. Василенко выбор позиции зависит от того, что человек считает «выигрышем» и к какому «продукту» он стремится. Одни хотят быть популярными, другие спасти душу свою и души ближних от бесовских влияний «ближнего космоса».

В суждениях о. Александра об астрологии меня поразила их очевиднейшая несовместимость с тем мотивом, который вроде бы был основным в проповеди А. Меня. Как будто бы основной пафос его проповеди утверждение непротиворечивости, совместимости науки и религии. Евангелие не противоречит науке; Библия не сдерживает прогресса научных знаний. И вдруг такие заявления, к которым не обязывают ни Библия, ни церковная традиция, но которые при этом явно не могут быть обоснованы в качестве научных. Чтоэто за «космические воздействия», что это за «экраны»? Зачем людей, воспитанных в традициях научного миропонимания и работающих в области науки, людей, которые и так возмущены повсеместной пропагандой лженаук, оккультизма и суеверий, дразнить еще и от имени Церкви? Советских позитивистов-«физиков» надо было бы превращать в союзников Церкви через провозглашение нашей солидарности в том, что касается нашего общего противостояния лженауке и лжевере (суе-верию). Сначала негативная солидарность (солидарность в отрицании чего-либо равно неприемлемого с точки зрения обоих партнеров по диалогу), а затем по мере взаимного узнавания и солидарность позитивная, солидарность в исповедании некоторых фундаментальных ценностей... Так, мне кажется, должен был бы работать христианский миссионер в «интеллигентской» среде. Легкомысленные ответы о. Александра Меня, боюсь, лишь помогли закре [30] 

 

пить негативное отношение к Церкви («вместилище вековых суеверий») в сознании немалого числа слушателей его размышлений о «научной астрологии».

Кстати, вскоре после выхода в свет книги о. Александра, о которой сейчас идет речь, наконец-то раздался долгожданный голос протеста академической науки против засилия оккультизма. Поскольку оккультизм и секты стали еще одной формой «утечки мозгов», формой «внутренней эмиграции», в письме, подписанном ректором МГУ академиком В. Садовничим, академиками Н. Лаверовым, В. Кудрявцевым, С. Капицей говорится о заполнении вакуума «извращенными представлениями, примитивными предрассудками, антинаучными и псевдонаучными идеями. Газеты, телевидение, радио заполнены сообщениями о «пользе» деятельности некоторых сект, сенсационных «открытий» уфологов, о коварных действиях инопланетян против людей, о политических прогнозах астрологов, о «достижениях» колдунов, магов и псевдоцелителей... Недопустимо, чтобы органы власти России вступали в какое-либо взаимодействие со всякого рода сомнительными представителями парапсихологии, уфологии и тем более астрологами, ясновидящими10 и т. п.». Интересно, если бы на глаза академикам-авторам этого письма попались вышеприведенные советы о. Александра каковым стало бы их мнение о Православии? И чем бы для них Православие отличалось от сект?

Я понимаю, что о. Александр за десятилетия своей пастырской, литературной и просветительской деятельности не был избалован при [31] 

 

знанием, и радость общения с аудиторией единомышленников стала доступна для него слишком поздно. И все же не все можно приносить в жертву ради сиюминутной эйфории всеобщего единомыслия и ради аплодисментов публики . Он очень хотел быть услышанным. И ему было что сказать. Он был миссионером по всему складу своей души. А быть миссионером это очень опасно. Миссионер, ушедший к язычникам, может потеряться среди них.

Миссионер всегда немного вне Церкви. Он обращается к людям, далеким от Церкви. Естественно, он должен говорить на их языке, использовать их способы аргументации и общения. Естественно, что при этом он сам испытывает встречное воздействие своей аудитории. Их язык становится его языком несколько в большей степени, чем хотелось бы, может быть, даже самому миссионеру. Его собственная, даже внутренняя, речь становится менее церковной... Один замечательный батюшка, архимандрит, уже несколько лет совершает духовное окормление тюрьмы, находящейся неподалеку от его монастыря. Он помог выжить десяткам людей, сотням он помог найти Христа, тысячам сохранить остатки человеческого образа. И вот однажды, в канун Великого Поста произнося проповедь в собственно монастырском храме, он сказал: «Пост это такое время, когда мы должны жить с величайшим вниманием к тому, что происходит в нашей душе. Мы должны учиться замечать наши собственные грехи. Пост это время, когда каждый из нас должен в своей душе устроить великий шмон...»

Я же работаю в основном в светских университетах. Естественно, что я знаю язык моей аудитории, студенческий сленг. Естественно, что порой он находит место и в моих лекциях. Это  [32] 

 

не страшно. С эллинами надо быть как эллин, с иудеями как иудей, а со студентами лучше не говорить державинским стилем. Но, кроме языка, миссионер заимствует от своих собеседников еще и некоторые их представления. Любое общение двусторонне, да и мир достоверных знаний не тождествен кругу догматически выверенных принципов Церкви. Лингвистика или генетика, например, не упоминаются в Библии но это не значит, что христианину следует гнушаться этих дисциплин, как заведомой лжи. Можно и нужно брать из источников «внешней мудрости».

Но иногда степень неизбежного приспосабливания миссионера к его потенциальной пастве становится угрожающей. О таком священнике с похвалою отзывался Баламут (бес-«инструктор» из богословской сказки К. С. Льюиса «Письма Баламута»): некий священник «так долго и старательно разбавлял веру водой, чтобы сделать ее более доступной для скептического и трезвомыслящего прихода, что теперь он шокирует прихожан неверием, а не они его»11. Стремясь быть понятным, такой миссионер слишком упрощает и уплощает христианство. Христианство из «ряда противоположностей, соединяемых благодатью" (выражение Сен-Сирана12) становится чем-то однолинейно-рациональным (естественно, по меркам рациональности той культуры, в которой проповедуется данная имитация христианства). Почти все выдающиеся ересиархи были миссионерами. Гностики приспособляли Евангелие к требованиям оккультно-эзотерической моды II-III столетий. Ориген разъяс [33] 

 

нял христианство александрийской интеллектуальной элите и добился того, что христианство стало им понятно слишком понятно... Арий также попробовал сделать из веры апостолов удобный и всем понятный катехизис. И понятности, и популярности он добился. Лишь Христос при этом перестал быть Богом... Аполлинарий тоже создал понятную схему. И Несторий. Если бы современные рериховцы знали богословие архимандрита Евтихия они стали бы монофизитами (ибо уж очень понятную, очень «восточную» схему «аватара» предложил этот популяризатор V столетия). Одним из мотивов иконоборчества было стремление сделать Православие более приемлемым для мусульман. Либеральный протестантизм ради миссионерских целей подверг Евангелие цензуре газетных мнений13. В общем, у истоков почти любой ереси стоит искреннее миссионерское усилие. Ересиархи не вредители. Они просто миссионеры.

Но конечно, формула «каждый ересиарх миссионер» никак не означает, что «каждый миссионер ересиарх». И риск в служении епископа не меньше, чем риск миссионера. И монах ведет отнюдь не безопасный образ жизни.  [34] 

 

И уж если я говорю о профессиональном риске миссионера14 то прекрасно понимаю, что самым естественным ответом будет: «От миссионера слышу!»

Отец Александр Мень был миссионером. Причем в ту эпоху, когда советская интеллигенция больше всего ценила в человеке толику диссидентства и еле проглядывающий кукиш в кармане. «Все под углом гражданского протеста». И слегка диссидентствующий батюшка, слегка западничающий батюшка оказался очень социально востребованной фигурой. Инстинктом популяризатора отец Александр ощутил эту потребность и создавал себе соответствующий имидж. За это его нельзя критиковать, ибо и этим он привлек ко Христу многих и многих людей. Но иногдачувство меры отказывало. И тогда рождались те суждения, что были приведены выше. Или же начиналась пропаганда католичества.

Вот тоже странно: почему русский либеральный интеллигент вдруг выступает апологетом самой жесткой, самой исторически скомпрометированной христианской конфессии католичества? Русская философия всегда ценила в Православии то, что в нем больше духа свободы, чем в папизме. Русская педагогика и академическая наука всегда одобрительно отзывались о бунте Лютера против папизма. Но почему же аналогичный бунт греков и славян, предпринятый на полтысячелетия раньше восстания немцев, вызывает отрицательные эмоции у о. Александра Меня и его учеников?

Мне кажется, что сближение о Александра с католичеством носило негативный, а не позитивный характер. Через апологию католичества он пробовал подчеркнуть свою особость, свою обособленность от «кондового православия» с  [35] 

 

 его «зоопсихологическими пережитками». Будь он католическим священником во Франции, возможно, он симпатизировал бы Православию. Церковно-исторические и богословские представления отца Александра далеко не всегда глубоки и корректны так что речь не может идти о том, что глубокое изучение богословия и истории Церкви привело его к филокатоличеству. Нет, здесь была изначальная установка, которая подбирала факты под себя.15

Инстинкт диссидентства у отца Александра был заложен, похоже, уже на уровне национального характера. Быть иным и ощущать свою инаковость и подчеркивать, культивировать ее одна из характерных черт еврейского мироощущения (точнее, самоощущения) и в отце Александре она присутствовала вполне. Причем проявлялась она очень ярко вплоть до непристойно-расистских заявлений типа того, которое он сделал по поводу знаменитого письма Эшлимана: «Если уж обязательно нужно было выступить с каким-то заявлением, то надо было выступать при Хрущеве — после Хрущева это было уже ненужно. Если включаться в борьбу, то здесь скорее должны были действовать какие-то подставные лица. В каком смысле «подставные» — не фиктивные, а лица, которые ни на что другое не годились бы. Если бы подписал письмо не священник Эшлиман (фамилия его мало украсила письмо), а некто Иванов, который бы просто соглашался с содержанием письма, то пускай бы эти люди и несли за это ответственность. Их бы не посадили за это письмо, они бы имели значительные неприятности — пускай бы даже  [36] 

 

это были священники. Но такой человек, как Эшлиман, который столько бы мог сделать для Церкви, был выбит из седла»16. Ивановых не страшно подставить и сломать им судьбу, Эшлиманы люди более нужные...

Национальная ли склонность к диссидентству тому причиной, или нечто иное но во всяком случае отношение о. Александра к католичеству, понимаемому как нечто более современное, западно-цивилизованное и демократичное, нежели Православие, было очевидно пристрастным. Каждый раз, когда в своих беседах и лекциях он касался расхождений между Православием и католичеством, он неизменно поддерживал католиков. Так, в его беседах на «Символ веры» утверждается, что единство церкви было разорвано византийскими императорами: папы, защищая от них независимость своих епархий, прервали отношения с Константинополем17. В эту красивую схему никак, правда, не вписать многовековое давление константинопольских императоров на восточных патриархов, имевшее своей целью подчинение восточной церкви римским папам в период униональных предприятий. Письмом архиепископа Льва Охридского, с которого возобновилась греко-рим [37] 

 

ская полемика, «был недоволен и византийский император Константин Мономах, итальянская политика которого требовала дружественных сношений с папским престолом Константин Мономах отправил Льву IX письмо с сожалением о случившемся и с просьбой к папе прислать легатов для улаживания конфликта»18. С тех пор и до падения Византии (то есть с конца XI до середины XV вв19) отец Александр Шмеман насчитывает 28 попыток византийских императоров навязать Церкви подчинение римским папам. Не примирить утверждение о. А. Меня об императорах, якобы провоцировавших церковный конфликт, и с тем обстоятельством, что те два константинопольских патриарха, в правление которых произошло отчуждение Запада от Православной Церкви, свт. Фотий и Михаил Керулларий были как раз сильными лидерами и решительно пресекали все попытки «цезарепапизма». Они не шли в фарватере политики императоров; скорее, они заставляли императоров считаться с мнением Церкви.

Но вопрос не в том, насколько обоснованно или необоснованно суждение о. Александра. Ясно, что позиция, занятая им, однозначно католическая. Если мы захотим определить конфессиональную позицию писателя Александра Меня, то вывод будет определенный: униат, то есть католик, исповедующий католическую доктрину и при этом ценящий православный обряд. И здесь ни при чем справки из Московской Патриархии о том, что он священник, руко [38] 

 

положенный православным архиереем, служивший в храме, принадлежащем Русской Церкви, и принимавший награды от Московского патриарха (тем, кто представляет о. Александра как мученика, который подвергался травле со стороны «официальной Церкви», стоило бы помнить, что протоиерей Александр был награжден всеми священническими наградами в том числе и высшей: правом ношения митры). Писатель Мень униат.

Если мы говорим, что вот этот мыслитель кантианец, а не марксист, значит, мы полагаем, что он знает Маркса, знает Канта, знает, чем они отличаются между собой, и отдает предпочтение Канту не только потому, что родился в Западном Берлине, а не в Восточном. Аналогично и православным богословом может называться не просто христианский писатель, а человек, который знает, видит отличия западного христианства от восточного и умеет ясно о них свидетельствовать. Что же касается о. Александра, то, по мягкому замечанию прот. Иоанна Мейендорфа, «о. Александр приобрел несколько идеализированный взгляд на католичество"20.

Честное обсуждение предполагает и честное обозначение своей позиции. Католичество должно быть названо католичеством, униатство униатством, а не «открытым христианством».

То обстоятельство, что писатель Александр Мень является униатом, никак не означает, что его книги надо изъять из библиотеки православного человека. В книжном собрании любого богослова, студента, семинариста есть немало христианской литературы, написанной неправо [39] 

 

славными авторами. Эти книги читаются, ценятся, используются. Но всегда удобнее заранее знать, каких конфессиональных взглядов придерживается писатель. Это позволит легче отделять сообщаемые им факты или бесспорно христианские суждения от того, что вызвано к жизни конфессиональной пристрастностью. Можно дать человеку почитать книгу католического богослова, но при этом лучше заранее предупредить его, что автор этой замечательной книги католик, и что поэтому с некоторыми его суждениями о месте папы не стоит безоглядно соглашаться. Читая книги о. Александра, просто имейте в виду, что читаете прокатолические книги. Католические не значит плохие и не всегда значит еретические. Просто если Вам захочется составить себе представление о православии в той его глубине, что отличает его от католичества, надо искать другие книги.

Более того, мне кажется, что неприятие творчества отца Александра большей частью нашего духовенства многих людей не столько избавило от искушений, сколько ввергнуло в них. Дело в том, что и в религиозной сфере действуют обычные законы восприятия в том числе закон ассоциации. Если бы люди могли покупать книги о. Александра (речь идет о его семитомнике по истории религий, который более продуман, выверен и потому в нем несравненно меньше тех поразительно необдуманных суждений, что мелькали в его лекциях, беседах и интервью) в православных храмах то они по прочтении этих книг в эти же храмы и приходили бы. Если человек прочел книгу и она ему понравилась, заставила думать над религиозными темами, то в стремлении расширить круг своих религиозных познаний он придет в то место, где он нашел понравившуюся ему книгу. То есть --  [40] 

 

в храм. А в храме он увидит другие, уже собственно православные книги. «Вот это что у вас там стоит? Златоуст? Да, кажется, отец Александр его упоминал, цитировал. Дайте-ка я его тоже почитаю...» Всегда важно из чьих рук человек получает книгу. Библия, полученная из рук сектанта, зачастую становится пропуском в секту, а не на Небо. А книги Меня, врученные людям Церковью и с церковными комментариями, вводили бы людей именно в Церковь, в Православие. Но произошло иначе. Книги Меня не продаются в храмах и потому они продаются светской книготорговлей. На языке реалий нынешнего дня это означает: оккультной книготорговлей. Человек, купивший книгу о. Александра на оккультном прилавке, если эта книга ему понравилась, подойдет вновь к этому же прилавку. «Вот это что у вас там стоит? Жизнеописание Будды? Да, отец Александр о нем говорил. Дайте-ка мне его сюда...» И не без помощи книги священника человек погрузится в мир язычества и оккультизма.

Эта необычная ситуация возникла потому, что книги А. Меня были написаны в совсем иную эпоху. Как проповедник отец Александр сложился в 60-е годы. Это были годы «торжествующего» атеизма, годы эйфории, связанной с успехами НТР, годы космических полетов и позитивистской самоуверенности. Даже те, ктоне считал себя коммунистами, искренне видели в религии всего лишь недоразумение. И задача проповедника в атеистической стране была понятна: посмотрите, это лишь в наше время и в нашей стране верующие люди запуганное меньшинство. Но в иных странах и в иные времена все было иначе. Вся мировая культура создана верующими людьми. Если уж кто и обеспечивал нравственный прогресс народов, так это  [41] 

 

были религии. Неправда, что религия есть мрак: добро есть в любой религии и, между прочим, в христианстве21. Надо было во что бы то ни стало показать, что те лучшие ценности, что есть в подсоветско-светской культуре, не чужды христианству и разделяются им. Достоинство личности, творчество, свобода, дерзновение все это есть и в христианстве и по большому счету только там и может быть логически обосновано.

Но такова судьба миссионера: тот, кто говорит на языке современной ему культуры, оказывается слишком устаревшим, когда эта культура уходит. Сегодня мы живем в ином мире. На смену торжествующему атеизму пришел торжествующий оккультизм. Ужасающе правдивы слова, ненароком брошенные одним оккультистом: «Сейчас уже никто не спорит, что любой город, словно человек, имеет свою собственную судьбу: рождение, периоды развития, расцвета, гибели, т. е. все, необходимое для составления гороскопа города как живого организма»22. Именно уже никто не спорит. Все играют в бисер со словечками типа «карма», «гороскоп», «астрал», «космический луч». Чуть не все религии мира пришли в наш дом и дружным хором объявили христианство «устаревшим». И тут оказалась необходимой совсем иная интонация, не та, что была в книгах отца Александра Меня. Когда островкам христианства грозит быть проглоченными оккультной стихией, то уже не до поиска  [42] 

 

«общего». Время проводить границы, разделительные межи. Время конфликтовать. Христос не только Тот, Кого «ожидают все народы». Он еще и Тот, Кого отвергли жрецы всех народных религий. Он для иудеев скандал и для эллинов безумие23.

В учениках о. Александра действует инерция мысли, инерция речи. Именно они слишком консервативны, слишком непеременчивы; и в новом мире они продолжают повторять миссионерские штампы ушедшей эпохи. Именно они несамостоятельны, ибо слишком подвержены влиянию модных газет и салонов. Именно у них не хватает толики протестантизма, то есть умения протестовать против мод и увлечений, против идеологических штампов, постоянного повторения которых требует новая цензура и новая идеология. И эта всеядность приводит к тому, что на уровне уже несравненно менее ярком, чем это было у о. Александра, повторяются его же «веротерпимые» декларации: «Один добрый мой приятель, став недавно православным, решил совершить подвиг борьбы с восточной мистикой. Правда, его молитва похожа на тибетскую медитацию, но стоит ему вспомнить, что он теперь «иной»,«отделенный», и он восклицает: «Смотри, бес ими крутит!» («ими» -- это теми, кто лежит во тьме неведения). Но как  [43] 

 

можно христианину, тем более «ревнителю благочестия», коих сегодня так много на Руси, не уважать чьих-либо нравственных исканий, исток которых Господь и Бог наш?»24. В том-то и дело, что далеко не Бог завлекает душу человека в мир магии, оккультизма и йоги. И уважать можно и нужно любого человека, но нигде в Евангелии и у отцов не сказано, что уважать надо все чужие взгляды, ошибки и «поиски». Апостол Павел без особого, по-моему, уважения отзывается о поисках неких дам, «учащихся и никогда не могущих дойти до познания истины» (2 Тим. 3, 7), каковых по его предсказанию будет особенно много к концу истории.

В мире атеизма еще можно было считать, что всякая «духовность» ведет в конечном счете ко Христу. Сегодня же, услышав слово духовность, сразу подозреваешь худшее. Те, кто громче всех сегодня говорят о духовности, чаще всего просто-напросто вызывают духов. Как хорошо было спорить с атеистами! Они мыслили рационально и с ними можно было говорить языком рациональных аргументов. Но как разговаривать с человеком, который заявляет, что он каждую ночь беседует с посланцами звезды Сириус?!25  [44] 

 

В свое время отец Александр Мень сделал много. В свое. Но сейчас — иное время. Он ушел вовремя. Вовремя означает: в то время, когда кончилась та эпоха, в которой он был своим. И еще он ушел вовремя — чтобы не быть втянутым в политику, чтобы не стать «партийным батюшкой», «духовником» «ДемРоссии», чтобы не быть размененным и оскверненным партийными и межпартийными разборками. Представьте, если бы он был жив в 1991-96 годах... Его объявили бы новым Сахаровым, «совестью эпохи», его растаскали бы по митингам, «коллективным письмам» и предвыборным кампаниям. Лозунг «Голосуйили проиграешь! Голосуй сердцем!» был бы озвучен голосом отца Александра. Из него постоянно вытаскивали бы негативные оценки деятельности Патриарха и «официального Православия». Его превратили бы в защитника сект. Ему, человеку бесконечно более умному, чем кружок московских «неообновленцев», пришлось бы из чувства партийной солидарности защищать их не слишком продуманные эксперименты и просто пошлости...

И на этот путь его уже начали затаскивать в последний год его жизни. Он все-таки успел сказать некоторые вещи и не продуманные, и лишние. Часть из них была процитирована выше. На них надо обратить внимание не для того, чтобы бросить тень на память об отце Александре, но чтобы самим попробовать избежать его ошибок. Его опыт показал, что для того, чтобы быть миссионером, нужно иметь не только образование, не только владеть литературным языком и уметь находить общий язык с аудиторией. Еще желательно быть причастным к трезвости к той добродетели, которую преподобный Антоний Великий считал важнейшей для христианина. В частности — чрезвычайно важным являет [45] 

 

ся трезвое понимание своего отличия как христианина от вкусов и настроений своей еще-не-христианской аудитории. Если этой трезвости не хватает, миссионер становится пьян тем же, чем и его слушатели: он опьяняется модами века сего и начинает говорить их голосом вместо голоса предания. Чужой, непривычный для христианина воздух язычества может ударить в голову и опьянить.

В общем трудно быть миссионером. Но все равно надо. И опыт неудач должен не останавливать, а помогать идущим. Отцу Александру Меню можно быть благодарным и за его ошибки. 

 

 [15]

1 Цит. по: Бюне В. Игра с огнем. - Bielefeld, 1992, сс. 229-230. Православный взгляд на харизматические «исцеления» изложен в книге священника Игоря Ефимова [16] 

 

  «Современное харизматическое движение сектантства» (М.,1995).

2 Бюне В. Цит. Соч. С. 211.  [19] 

 

3 Д. Андреев. Роза мира. - М., 1991, сс. 114-117. Интересно, что даже по мнению Е. Блаватской, «Павел был  [20] 

 

Посвященным» (Блаватская Е. П. Тайная доктрина. - Рига, 1937, т. 2, с. 644). Оккультисты держат на одной полке книги Андреева и Блаватской, даже не вдумываясь в противоречия между ними. А противоречия-то неизбежны, - ибо каждый оккультный автор действует на основе собственных «откровений» и никаких путей для проверки своих утверждений не предлагает.  [21] 

 

 4 Там же, сс. 224-228.

5 Там же, с. 100.  [24] 

 

6 Свет Египта, или Наука о душе и звездах. - Вязьма, 1910, сс. 331-332. Автор этой книги -англичанин Томас Генри Бургон.  [26] 

 

7 Кстати, астрологический прогноз на 15-21 апреля 1996 года в газете «Труд» (М., 12.4.1996) был озаглавлен: «Черная полоса». Это - прогноз на Светлую седмицу. И составлен он "Школой авестийской астрологии" Павла Глобы... [27] 

 

8 Василенко Л. «Вода крещения смывает печати звезд» // Урания. - М., 1995, №2. Еще один человек, называющий себя учеником о. Александра Меня, - известинский журналист Константин Кедров. Невежество этого человека в вопросах богословия и истории религии столь безмерно, что вызывает не столько негодование, сколько смех. Для нас же сейчас интересно его отношение к оккультизму. Свои религиозные «метания» он начал с антропософии Штейнера и так с ним, похоже, и не расстался. В его восприятии теософия и антропософия едины: «Достаточно назвать прямых учеников и продолжателей доктора Штейнера, чтобы понять, как велико его влияние на русскую культуру ХХ века. Это Елена Блаватская...» Ну да: Штейнер впервые прочитал Блаватскую в 1902 г., через 11 лет после ее смерти, но при этом ухитрился повлиять на нее... Еще перл: «В Россию ясновидение Штейнера пришло через Индию прозрениями Рериха, Гурджиева, Блаватской» (К. Кедров. Откровение Рудольфа Штейнера // Путь к себе. - М., 1991, №15). Через Блаватскую Штейнер не мог прийти в Россию просто потому, что основательница теософии умерла задолго до того, как увлекся оккультными проектами создатель антропософии. Рерихи же всегда предостерегали против увлечения Штейнером. «К числу тайных и, следовательно, более опасных врагов теософии принадлежит антропософия и ее последователи. Хотя ни само учение антропософии, ни ее последователи не выступают открыто против теософии, но в этом и заключается главная опасность и большой вред ее», - пишет близкий ученик Е. Рерих А. Клизовский (Клизовский А. Основы миропонимания новой эпохи. - Рига, 1990, Т. 1, с. 304). Но это не мешает Кедрову заявлять о его близости к Рерихам. Впрочем, при случае совесть не мешает ему после заявлений о том, что книги Штейнера - «врата в Небесный Иерусалим», писать, будто он ну никогда не симпатизировал оккультизму: «Недавно Архиерейский собор заявил, что последователи учения Рерихов об Агни Йоге находятся вне Церкви. Неужели же семейство  [28] 

 

Рерихов, столь много совершившее для России, Индии и всего человечества, является главным врагом Православия? Главным врагом оказался гималайский затворник Рерих. Никогда не был последователем наивного энергетизма Агни Йоги; но если начать анафематствовать всех, с кем не согласен, кто же останется?» (К. Кедров. Свобода требует совести // Известия. - М., 4.4.95). Останутся те, кто согласен с Евангелием. Если антропософу К. Кедрову в таком сообществе будет скучно - пусть уж он честно выйдет из Церкви в то пространство, что вне, «кроме», нее, и потому называется «кромешным», и пусть тогда и не называет себя православным христианином.

9 Августин. О книге Бытия, буквально. В 12 книгах. 2, 17 // Августин, епископ Иппонский. Творения. - Киев, 1912, ч. 7, с. 202.  [30] 

 

10 Обращение ученых // Татьянин день. Студенческая православная газета МГУ. - М., №12 (апрель, 1997), с. 19.  [32] 

 

11 Льюис К. С. Любовь. Страдание. Надежда: Притчи. Трактаты. - М., 1992, с. 39.

12 Цит. по: Рацингер Й. Введение в христианство. - Брюссель, 1988, с.126.  [33] 

 

13 «Протестантство бежит на всех парусах от нагоняющего его неверия, бросая через борт свой догматический груз в надежде спасти себе Библию; а критика с язвительным смехом вырывает из оцепеневших рук его страницу за страницей и книгу за книгой» (Самарин Ю. Предисловие // Хомяков А. С. Богословские и церковно-публицистические статьи. - Пг., б. г., с. 27).

14 Некий старец в видении узрел душу усопшего брата в огненном озере по шею и сказал ему: "Не ради ли этой муки я молил тебя, чадо, чтобы ты позаботился о своей душе?" - "Благодарю Бога, отец мой, что хотя голова моя свободна от мучений. По молитвам твоим я стою над головою епископа" (Иоанн Мосх. Духовный луг. - Сергиев Посад, 1915, с. 59).  [35] 

 

15 Как справедливо подметил Экзюпери, «логика приводит туда, где назначаешь ей свидание» (А. де Сент-Экзюпери. Цитадель // Согласие. - М., 1993, №4, с.154).  [35] 

 

16 Мень А. Воспоминания // Континент. - М., 1996, №88, с. 292. Кстати, еще один мемуар на темы церковного диссидентства: «Когда однажды при Мене отрицательно отозвались о Якунине, Мень строго ответил: «У отца Глеба харизма обличителя. И в этом ему следует всячески содействовать и помогать». Другой раз о. Александр шутил: «Отец Глеб - это наша армия. А я - партизанское движение. Отец Глеб шел в бой с поднятым забралом, я воюю с опущенным. И то и другое необходимо»» (А. Бессмертный-Анзимиров. Пастырь Сергиева края // И было утро. - М., 1992, с. 333).

17 Мень Александр, прот. Радостная весть. - М., 1991, с. 143.  [37] 

 

 18 Неборский М. Ю. Константинополь, Киев, Рим (из истории византийско-русской полемики против католичества) // Журнал историко-богословского общества. - М., 1992, №3, сс. 24-25.

19 Шмеман Александр, священник. Догматический союз. // Православная мысль. - Париж, 1948, вып. 6, с. 181.  [38] 

 

20 Мейендорф Иоанн, прот. Письмо С. Бычкову // Мера. - Спб., 1993, N. 2, с. 32.  [41] 

 

21 «Я верю, что в каждом великом учителе Бог как-то действует... Они все правы - значит, прав и он, сказавший о себе: Я и Отец одно". - Прот. Александр Мень. Быть христианином. - М., 1994, с. 6.

22 Ярыгин В. В. Как создавалась «астрологическая карта Луганска» - вторая на Украине после киевской // Лугань. Сборник научных трудов, посвященный 200-летию г. Луганска. - Луганск, 1995, с. 177.  [42] 

 

23 Один священник недавно рассказывал мне о своем пути в Церковь. У него была верующая бабушка, и он помнит некоторые ее рассказы из Евангелия. Как-то, пересказывая внучку события Страстной недели, бабушка дошла до крика иудеев: «Кровь Его на нас и на детях наших!» Остановилась. Задумалась. И после минуты молчания сказала: «Господи, спасибо Тебе за то, что Ты пришел не к нам, не в Россию. А то ведь позор-то какой на весь мир был бы!»  [43] 

 

24 Свящ. Всеволод Чаплин. Суббота - для человека // Московские новости. - М., 12.4.1992.

25 Мой любимый «еврейский анекдот» живописует такую сценку. В ешиве один мальчик доказывает другому, что его приходский ребе гораздо благочестивее, нежели наставник его одноклассника. «Представляешь, наш ребе так свят, что каждую субботу разговаривает с самим Господом Богом!» - «Да откуда ты это взял?» - «Мне сам ребе об этом рассказывал!» - «Да врет он все, твой ребе!» - «Ну, ты сам подумай - как может врать человек, который каждую субботу разговаривает с Господом Богом?!» 

 

 

Андрей Кураев

Статья о антихамизме, или как делаются антисемитами

 

Воспроизводится по книге: Кураев А. Как делают антисемитом. М.: Одигитрия, 1998. С. 137-189. Страницы указаны в скобках и отмечены линиями. Примечания в интернетном варианте частью опущены. Текст сверен. 

 

(ответ на статью Якова Кротова

"История о Церкви и интеллигенции",

Континент, 1996, М.,-Париж, 1998)

Почему же мы с тобою с теми,

Гордыми от маленьких истерик?

Броско! А вчитаться - плоско, тускло

то, что нам они пролепетали.

Мы с тобой считали: Заратустры.

Оказалось: просто либералы.

Илья Габай

В статье Якова Кротова интеллигенция поделена на два лагеря - на "фанатиков насильственного и коллективного движения вперед" (Континент, с. 249) и на "новую интеллигенцию", которая "исключает любое насилие" (Континент, с. 252). К сожалению, я лишен возможности поработать с этой схемой. Просто потому, что я не в состоянии [138] 

 

воспринимать серьезно и отстраненно статью, которая вроде бы обличает "любое насилие", но при этом сама являет собою образчик открытого насилия - хотя бы над моими собственными текстами. Как сказал сам Я. Кротов - "вступать в диалог немыслимо" с теми, кто "не соблюдает элементарных правил журналистской, а в сущности, интеллигентной, этики общения" (Континент, с. 261).

 

Этой этики, проявленной в работе с текстами другого человека, я и не заметил в работе Я. Кротова.

 

Сравним. Вот мой текст из книги "Вызов экуменизма": "Слишком уж настойчиво либеральные журналисты в России требуют объединения православных и католиков. Отношение к унии стало критерием "прогрессивности", "открытости", "образованности" и т. п. Формируемое ими "общественное мнение" считает, что "интеллигентный и думающий православный" обязательно должен стремиться к единению с католиками. В ответ на это давление я и хотел показать, что у православных богословов - которые как-никак лучше журналистов знают пути как православной, так и западной теологии - есть серьезные основания для того, чтобы оставаться верными древнехристианской традиции" (с. 160). [139] 

 

 

Комментарий Я. Кротова: "Кураев горделиво называет себя богословом, который-де лучше знает правду, чем журналисты - верный признак того, что Кураев не богослов, а журналист. Богослов согласится называться и журналистом" (Континент, с. 272).

 

Во-первых, здесь в число православных богословов я себя не включаю: фраза "я хотел показать, что у православных богословов" имеет иной смысл, чем фраза "я хотел показать, что у нас, у православных богословов". Если человек написал фразу "я хотел показать, что у рязанских крестьян..." - из этого никак не следует, что сам пишущий относит себя к числу рязанских крестьян. И та глава, которая предшествует этой моей фразе, представляет из себя по большей части просто подборку выписок из трудов православных богословов и философов - от св. Игнатия Брянчанинова до А. Лосева и Л. Карсавина. Моих собственных размышлений там по сути нет, ибо целью той главы было познакомить читателя не с моими суждениями по поводу католичества, а напомнить ему о том, что отчуждение от некоторых сторон католической мистики являлось константой русской философско-богословской культуры.

 

Во-вторых - на именование себя журналистом я нисколько не обижусь. Я и сам [140] 

 

себя так называю. Например - "Поскольку я не политолог, а христианский журналист, я пишу на эту тему не из футурологического азарта" ("О нашем поражении". М., 1996, с. 5).

 

В-третьих, для проверки тезиса о том, что "богослов согласится называться и журналистом", я предложил бы Кротову съездить в Московскую Духовную Академию и спросить ее профессоров - согласятся ли они, чтобы их представляли в качестве журналистов.

 

В-четвёртых, слово богослов сегодня означает человека, имеющего соответствующее профессиональное образование и профессионально же работающего в этой сфере гуманитарного знания. По этим критериям я вполне могу называть себя не только журналистом или преподавателем, но и богословом - без всяких притязаний на какую-либо собственную мистическую превознесенность. И как физики лучше журналистов разбираются в физике, как профессиональные историки лучше осведомлены в своей области, чем журналисты, как правоведы в своей сфере компетентнее журналистов - так и богословы, конечно же, лучше знают мир религии и те различия, что пролегают в нем, чем журналисты, не [141] 

 

имеющие профессионального религиоведческого или богословского образования.

 

Будь Яков Кротов богословом, он не придумал бы "московского патролога Ю. Сидорова" (Континент, с. 270) (вместо реального А.И. Сидорова). Греческого богослова-мирянина Христоса Яннараса он не назвал бы епископом (Континент, с. 269).

 

Не спутал бы он в этом случае и значение слов "конфессия" и "юрисдикция". А именно эта путаница очевидна в его фразе о том, что "Лев Левинсон принадлежит к отличной от Московской патриархии православной конфессии" (Континент, с. 273). Различие конфессий ("исповеданий") состоит в различии вероучительно-догматических взглядов. Левинсон, принадлежа к филаретовской самозванной "киевской патриархии", не расходится в вероучении с Московской Патриархией, а просто пребывает в расколе (на строго-каноническом языке это именуется "самочинным сборищем"). Впрочем, сам Левинсон на судебном процессе против А. Дворкина в 1997 г. заявил, что он является членом всех сект одновременно (от мунистов до саентологов и кришнаитов). В этом случае Левинсон не принадлежит ни к одной из православных юрисдикций, и даже ни к одной из христианских конфессий. Он в какой-то другой, нехристианской религии, а по большому счету - просто вне здравого смысла. [142] 

 

 

Будь Кротов богословом, он не стал бы считать астронома Николая Коперника носителем "религиозно - философской мысли", вдобавок столь мощной, что ей нужно приписывать мировое значение. Вот мой текст, неприятие которого вдохновило Кротова дополнить список философов с мировым именем: "Поразительно, что филокатолическая мода ширится, несмотря на то, что Ватикан делает все, чтобы дискредитировать себя в глазах россиян. Ибо как же еще назвать то, что Римская церковь представлена в России почти исключительно польскими священниками и монахинями? Я мог бы понять, если бы русского интеллигента очаровал католик-француз или итальянец. В конце концов и культура там поразительно глубокая, и традиция философско-богословской мысли, да и просто эти страны вызывают давние и искренние симпатии у русского человека... Но - Польша?! Она-то какой вклад внесла в мировую религиозно-философскую мысль?" (Вызов экуменизма, с.164).

 

В ответ Кротов восклицает: "О Копернике, конечно, Кураев в своем экстазе забыл" (Континент, с. 273).

 

Не забыл. Хотел даже сделать специальное примечание про Коперника, но просто посчитал своего читателя человеком достаточно грамотным и решил не оскорблять [143] 

 

его разжевыванием очевидных вещей. Ну не был Коперник философом. Но для Кротова придется пояснять. Позволю себе процитировать "Философский словарь" Э. Радлова: "Польской философии нет, но есть философия в Польше; в польской философской литературе отражались все влияния западноевропейской мысли. В эпоху Возрождения в Польшу заезжали, подобно как и в другие страны, итальянские философы... Сенсуализм XVIII века привился и в Польше, где переводили Кондильяка..." (Радлов. Э. Л., Философский словарь, М., 1913, ст. 488). Про Коперника в статье ни слова. Статьи о Копернике тоже нет в радловском словаре. И хотя статья о нем есть в советской "Философской энциклопедии" (т. 3. М., 1964, сс. 60-61), но и тут ни одной философской мысли Коперника не приводится, и ни о каком философском учении его не говорится. Впрочем, может быть, Кротов сможет пояснить и мне, и читателям "Континента", в чем же именно состоял вклад Коперника не в астрономию, а в "мировую религиозно-философскую мысль"? Или для Кротова, как и для астрологов средневековья, религиозная философия и научная астрономия неразделимы?

 

В качестве еще одного примера того, как странно Кротов обходится с чужими текстами, предложу еще одно сравнение. Мой [144] 

 

текст: "В церковной традиции принято возглашать новые догматические формулировки под видом канонов. Каждый догмат облачается в каноническую, то есть церковно-дисциплинарную одежду. Тот, кто не принимает нового изложения вероучения, не может считаться членом Церкви. Первый Вселенский Собор не просто принял Символ Веры. Он анафематствовал всех тех, кто не принимают возглашенного им исповедания. И позднее догматы принимались в виде: "Аще кто не исповедует, яко... да будет анафема" (Вызов экуменизма, с. 173).

 

Кротов цитирует лишь первую фразу и заявляет, что из нее видно, "насколько Кураев безграмотен богословски" (Континент, с. 272). Что именно здесь богословски безграмотного, он, впрочем, не поясняет.

 

Да, канон и догмат - не одно и то же. Догмат - норма вероучения, канон - норма церковной дисциплины. Догмат - теория, канон - практика. Я и не отождествляю их, но лишь говорю, что догматическое содержание в жизнь Церкви входило, будучи облаченным в форму дисциплинарного канона. Факт есть факт: все определения веры предлагались в церковной истории не просто как теоретические конструкты, а как обязательные нормы. Все они сопровождались дисциплинарными предупреждения [145] 

 

ми, что, собственно, и есть канон. Напомню, что большинство канонов содержат в себе упоминание о наказании: "если нечто недолжное сотворит клирик, то да будет извержен, если мирянин - да будет отлучен". Анафема - и есть отлучение от Церкви, то есть именно та канонически-дисциплинарная мера, которая и завершает формулировку вновь провозглашаемого догмата.

 

Необходимые как в журналистской полемике, так и в богословии чувства осторожности и трезвости опять оставили Кротова. Упомянутые им "элементарные правила интеллигентной этики общения" включают в себя требование не считать собеседника и оппонента заведомым идиотом. О том, что догмат и канон - не одно и то же, знает любой студент-богослов. Так что обвинять меня в незнании этого положения - неумно. Кроме того, то же чувство реализма должно было подсказать Кротову, что дилетанту лучше не спорить с профессионалом в области которой тот работает. Ведь, вопреки утверждению Кротова о том, будто "Кураев после недолгого взлета на место преподавателя официального университета Патриархии был низвергнут" (Континент, с. 274), я являюсь профессором Свято-Тихоновского Православного Богословского Института. Я оставил пост декана в Православном Университете. Но, во-первых, оставил сам, а [146] 

 

отнюдь не был "низвергнут". Оставил - вопреки сопротивлению и студентов, и ректора. Оставил из желания избавиться от административной ответственности и нагрузки и сосредоточиться на книжной работе (о своих мотивах я рассказал в газете "Радонеж" (№ 4 (48), февраль 1997)).

 

Столь же неверно утверждение Кротова, что диаконом я остаюсь "не по собственной воле". Если в Московской Патриархии (где в свое время не удовлетворили прошение Кротова о его собственном рукоположении) согласятся ознакомить его с моим "делом", он там увидит, что еще в 1990 г. Патриархом Пименом было подписано ходатайство ректора Московской Духовной Академии архиеп. Александра о моем рукоположении в сан священника. Еще он увидит, что, исполняя это благословение Патриарха Пимена, архиеп. Кирилл, только что ставший главой Отдела внешних церковных сношений, направил письмо к Румынскому Патриарху Феоктисту с просьбой, чтобы тот совершил это рукоположение (в те годы я был студентом в Богословском Институте Бухареста). И это было лишь мое желание, возникшее после первой, промежуточной диаконской хиротонии, - подольше задержаться в диаконском состоянии. Почему это желание с тех пор во мне лишь окрепло? [147] 

 

- Об этом было сказано в интервью "Как научный атеист стал дьяконом" в газете "Татьянин день" (№ 13, май 1997; перепечатка "Православная Москва", № 28, октябрь 1998). А домыслов строить тут не нужно.

 

Поскольку со мной Кротов полемизирует уже не первый год - он мог бы с этими текстами ознакомиться.

 

Есть, впрочем, такие стороны моей жизни, которые до совсем недавнего времени были известны только очень небольшому кругу людей - так что о них Кротов не знал. Мне приходится встречать не только словесное сопротивление, но и более жесткое. Были и письма с угрозами и "приговорами", было и нечто большее писем. Прессе я об этом рассказал лишь недавно (см. А. Королев, "С ножом - к проповеднику", "Труд", 26.8.98 и "Радонеж" № 12 (78), август 1998.).

 

Так что мне особенно интересно было читать кротовский комментарий к моему тексту: "Дух времени и в прошлом столетии бил по рукам и устам тех, кто дерзал избрать Православие и встать на его публичную защиту. Православный интеллигент и в прошлом веке рисковал нарваться на отповедь, подобную той, что Белинский адресовал Гоголю за его "Избранные места" (Вызов экуменизма, с. 49).[148] 

 

 

Комментарий Кротова: "Кураев боится состояния "прелести", самообмана, а сам в нем находится. Это проявляется в постоянном плаче: его-де "дух времени" бьет "по рукам и устам", как и всех, кто дерзнул "избрать православие и встать на его публичную защиту". Если ограничиться фактической стороной дела, такие заявления - признак спутанного сознания, принятия метафоры за реальность. На самом деле никто Кураева не бил и не гонит, у него просто мания преследования. Кришнаитов в Ростове-на-Дону били, а вот Кураева - нет, не били" (Континент, с. 277).

 

Во-первых, в моем тексте речь идет о прошлом веке, а не обо мне. Кротов опять видит первое лицо там, где его нет. Во-вторых, сама статья Кротова и есть пример интеллигентской "отповеди" защитникам православия. В-третьих, зачем материализовывать "духи" и полагать, будто выражение "дух времени бьет по рукам и устам" означает применение именно физического насилия. В-четвертых... ну, пусть действительно почитает заметку в "Труде".

 

После того, как мера корректности Кротова в обращении с критикуемыми им текстами стала ясна, можно коснуться его главного обвинения в мой адрес. И здесь наш разговор уже выходит за рамки сюжета "как поссорились Иван Никифорович [149] 

 

с Иваном Ивановичем". Кротов обвинил меня в антисемитизме и расизме. А, значит, мы стоим на пороге очень важного разговора: какие именно суждения квалифицируются как антисемитизм и вследствие чего подобные суждения рождаются на свет.

 

Четыре довода в обнажение моего антисемитизма предлагает Кротов. Проверим их доброкачественность. Продолжаем сопоставление моих текстов и кротовской реакции на них.

 

Аргумент первый. В моей брошюрке "Размышления православного прагматика о том, надо ли строить Храм Христа Спасителя" (М., 1996, с. 5) говорится: "В Реймском соборе не стали восстанавливать его былые витражи. И сегодня древние формы этого собора украшены подчеркнуто современными витражами Марка Шагала. Минкульт России явно не попустил бы такого неуважительного отношения к "памятникам истории и культуры"". Я не думаю, что витражи в стиле Марка Шагала были бы уместны в Храме Христа Спасителя (хотя, мне кажется, что весьма большая часть анти-храмового шума происходит именно из-за этого: "неужели роспись Храма поручат не нашим, не апрелевцам? Неужели - Глазунову и его [150] 

 

патриотам?"). Более того, я не вижу смысла в копировании росписи прошлого века. Сохранившиеся фрагменты полотен можно показать в музее при Храме (в нижнем его этаже). Сам же главный Храм России я предпочел бы увидеть расписанным не итальянскими подражаниями, а в стиле древнерусских фресок".

 

Кротов на этом основании обвиняет меня в антисемитизме. Сказав - "Кураев, как и всякий антисемит...", он, в качестве первого аргумента своего обвинения утверждает: "В памфлете в защиту строительства храма Христа Спасителя он издевался над "шагалами"" (Континент, с. 272). Честно говоря, впервые встречаю словосочетание "памфлет в защиту". Памфлеты, кажется, пишутся не в защиту, а в обличение: Но спорить с журналистом на эту тему не стану. Мне интересно здесь другое: неужели для Кротова слово "наши" означает только "евреи"? И сказать "апрелевец" - все равно, что сказать "еврей"? Кротов подтвердил то, о чем решаются писать лишь самые крайние националистические листки: все политические противостояния в современной России лишь маскируются под противостояние "демократов", "западников", "апрелевцев" и "патриотов" - на самом же деле это просто противостояние евреев и русских. [151] 

 

 

Этой мысли не было у меня. Живопись Шагала я называю не "еврейской", а "подчеркнуто современной". И не иконописцев-евреев я не желал бы видеть расписывающими храм Христа Спасителя. Я всего лишь не хочу видеть в нем модернизма (в том числе итальянского модернизма). Если Кротов в этом моем неприятии модернизма в церковной живописи увидел антисемитизм, если для него Шагал прежде всего еврей и лишь затем художник - то это свидетельствует о том, что национализмом поражен его собственный взгляд на мир. Именно он фиксирует национальность человека прежде всех остальных его черт.

 

Второй аргумент в пользу своего тезиса о моем антисемитизме Кротов строит на основании другой моей книги - "Вызов экуменизма".

 

Привожу свой текст: "Слишком много оскорблений своему национальному и религиозному чувству услышали православные из уст местечковых митинговщиков. Например, 18 октября 1905 г., накануне киевского погрома, в Киеве вполне обычны были сцены типа: "Манифестанты ворвались в Николаевский парк и здесь сорвали инициалы и надписи с памятника императора Николая I. При этом евреи, набросив на памятник аркан, старались стащить статую Императора с пьедестала. Некоторые же из[152] 

 

 толпы влезли на памятник и пытались укрепить в руке статуи красное знамя. Всех, проходивших мимо, манифестанты заставляли снимать шапки перед красными флагами. Был случай, когда на одной из улиц они, набросившись на проезжавшего священника, сбили с него шапку палками. На другой улице евреи, украшенные красными бантами, стали оскорблять четырех проходивших мимо толпы солдат, они на них плевали и вызывали этим негодование случайных свидетелей такого возмутительного поругания войска"... Эти строки взяты из "Всеподданнейшего отчета о произведенном по Высочайшему повелению Гофмейстером Двора Его Императорского Величества Сенатором Турау исследований причин беспорядков, бывших в г. Киеве" (Киевский и Одесский погромы в отчетах сенаторов Турау и Кузминского. Спб., 1907, с. 32). Замечу, что сенатор приехал не для наказания революционеров, а для наказания лиц, виновных в ответных погромах. В его предложениях, завершающих его отчет, нет ни слова о мерах против евреев. Он предлагает только наказания в адрес руководителей полиции Киева за то, что они "не руководили действиями полиции по прекращению разгрома квартир и магазинов и расхищения имущества и не обращались к надлежащему содействию войск". Так что не нали [153] 

 

чие в Киеве синагог и не тот факт, что часть киевлян не почитала Христа, послужили поводом к погрому. Поругание религиозных и национальных святынь, допускаемое сначала в прессе, а затем и в уличных выходках, привело к взрыву" (Вызов экуменизма, с. 97).

 

Комментарий Кротова: "ни одного случая поругания евреями христианских святынь Кураев, конечно, не приводит, поскольку таковых не было. Максимум, что он наскреб: в Киеве революционеры пытались свергнуть памятник императору. Как будто среди революционеров были только евреи и как будто евреи-революционеры были правоверными иудеями!" (Континент, с. 272).

 

В цитируемом мною источнике указано совсем не только надругательство над памятником императору. Зачем же Кротов совершает открытое насилие над текстом и уверяет, что ничего, кроме эпизода с памятником я "не наскреб"? Или он предполагает своих читателей в "Континенте" настолько безропотно-прирученными, что считает их неспособными взять на себя труд сравнения критикуемых им книг с его статьей? Кстати, если бы я хотел именно "наскрести" подобного рода эпизоды - я бы это сделал. Я умею быть дотошным и на интересующую меня тему находить множе [154] 

 

ство свидетельств. Я же ограничился лишь одним источником - потому что мне просто нужен был пример для разговора об источниках нетерпимости.

 

И о том, что делавшие это революционеры были именно евреями, сказал не я, а автор цитируемого мною доклада, который опрашивал очевидцев и участников, а не строил спустя почти сто лет после этих событий догадок о том, были ли революционеры евреями или нет.

 

У Кротова же странная манера вести разговор: если некий еврей - хороший, с его точки зрения, человек, то именно его еврейство тут важнее всего (Шагал). Интересно, где же я сказал, что в Шагале еврейство важнее всего для меня? Нигде. Если же, с точки зрения Кротова, некий еврей - человек не очень хороший, то и незачем упоминать о его еврействе, надо назвать его каким-то иным именем ("революционер").

 

Главное же, чего не заметил Кротов - я говорю отнюдь не только о случаях физического насилия. Поругание святынь может быть и словесным. Неужели Кротов будет утверждать, что в еврейской русскоязычной публицистике начала века не было издевательств над православием, над Евангелием, да и просто над русской культурой и самой Россией? Неужели на пустом месте родились горькие протесты против этих кощунств у Розанова, Блока, Бунина, Шульгина? А чего ж тут невероятного? Да, на пустом месте, лишь от собственной злобности и комплексов. Напомню лишь один диалог, и одно письмо из тех лет: [155] 

 

 

Диалог: "Некий собеседник Н. Н. Гусева, секретаря Л. Н. Толстого, спросил его пренебрежительным тоном: "Так Вы, стало быть, из попов?". Н. Н. Гусев тут же отпарировал: "Я же не спрашиваю Вас, не из жидов ли вы".

 

А вот впечатление Куприна от прессы тех лет: "Все мы, люди России, давно уже бежим под хлыстом еврейского галдежа, еврейской истеричности, еврейской страсти господствовать, еврейской многовековой спайки, которая делает этот избранный народ столь же страшным и сильным, как стая оводов, способных убить в болоте лошадь. Ужасно то, что все мы сознаем это, но во сто раз ужасней то, что мы об этом только шепчемся в самой интимной компании на ушко, а вслух сказать никогда не решимся. Можно иносказательно обругать царя и даже Бога, а попробуй-ка еврея?!.. Каждый еврей родится на свет Божий с предначертанной миссией быть русским писателем..." (А. И. Куприн. Письмо Ф.Д.Батюшкову от 18 марта 1909 г. Хранится в Отделе рукописей Института русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР. Фонд 20, ед. хран. 15, 125, ХСб 1).

 

Эту тему нельзя замалчивать - потому что слишком уж всё повторяется. Также, как и в пору "первой русской революции", в годы перестройки "все, в ком [156] 

 

только было достаточного задору, все побежали на шумную площадь творить еврейскими руками русскую историю" (Жаботинский В. Еврейская крамола. // Cоблазн социализма. Революция в России и евреи. Сост. А. Серебренников. Под общей редакцией А.И.Солженицына. Париж; М., 1995. С. 9. И все та же удаль в словесном поругании святынь той земли, на которой живут русские евреи, характерна для многих нынешних еврейских публицистов. Ну что стоило "крещеному еврею" (Континент, с. 263) Кротову попридержать себя на язык и не писать фразочку "зверства русской армии в Чечне свидетельствуют о безнравственности русского народа" (Христианство в России. +3, 1995, с. 31)? А если я в ответ скажу, что "зверства израильской армии в ливанских палестинских лагерях Сабра и Шатила свидетельствуют о безнравственности еврейского народа"? Между прочим, этот вопрос Кротову я адресовал еще в 1997 г. - в книге "Сатанизм для интеллигенции" (т. 1. с. 355). Ответа до сих не услышал.

 

И опять посмотрите, как ставятся национальные акценты в творчестве Кротова: те, кто добровольно с палками набросились на безоружного киевского священника - конечно, не "евреи", а "революционеры" (причем и нотки осуждения их действий со стороны Кротова не прозвучало). Зато сол [157] 

 

даты, не по своей воле оказавшиеся в Чечне и боровшиеся с вооруженными бандитами - должны быть названы не иначе как "русская армия" А какая же еще это армия? Советская? .

 

Честное слово, столь очевидный двойной стандарт не свидетельствует о способности к диалогу.

 

Всё действительно повторяется с поразительной неизменчивостью. Как "демократы" предреволюционной поры требовали поражения России и прекращения войны на любых условиях - в том числе условиях капитуляции - так и сегодня те же лозунги встречаются в радикально-демократической печати. Я человек совершенно непартийный - но, скажите, от кого и куда я должен отшатнуться, прочитав такое высказывание главного редактора "Литературной газеты": "Грязная чеченская война: "ЛГ" сразу заняла позицию на ее прекращение в любое время и на любых условиях" (Литературная газета, 26.8.98)? Любые условия? Так, на условиях полной капитуляции Россия должна выходить из любых конфликтов?

 

Как мне сохранить спокойствие, если я вижу, что "демократы" уподобляют мою Родину свинье? А именно этим изящным сравнением завершила свои размышления об отставке правительства Кириенко член президентского совета Мариэтта Чудакова [158] 

 

в либеральнейших "Известиях": "Так и слопала Россия еще одного. Только о дерево потерлась" (Известия 26.8.98).

 

Если я слышу, что христианскую эру торжественно провозглашают оконченной, могу ли я задуматься над тем, по каким же мотивам этот человек собирается отменить христианство? Особенно, если этот человек возглавляет всю систему школьного образования в моей стране ("2000-й год - последний год столетия, последний год тысячелетия, последний год эры. XXI век будет первым веком новой эры... Вопреки тем, кто пугает апокалипсисом, говорю, что апокалипсиса не будет" - А. Г. Асмолов в телепередаче "Город для людей". Московский телеканал "Столица" 31 августа 1998 г., в 18-20). Скажете, что Асмолов не думал противопоставлять "новую эру" именно христианству? Скажете, что Асмолов забыл, что именно заканчивающиеся два тысячелетия уже давно называются "новой эрой", "нашей эрой", "христианской эрой"? Но вспомним, что именно г-н Асмолов способствовал проникновению оккультных сект, сект проповедующих замену "устаревшего христианства" религиями "Новой Эры". Вспомним рекламу им муновского учебника "Мой мир и я" в муновском же рекламной фильме "Ветер перемен". Вспомним рекомендацию им выдержанного в ре [159] 

 

риховско-антихристианском духе учебного пособия "Дорога к книге" (Г. Г. Граник, С. М. Бондаренко, Л. А. Концевая. Дорога к книге, М., 1996) - и станет понятно, почему его слова так насторожили меня.

 

Мы не являемся чистыми, невоплощенными духами. Наша среда, воспитание, происхождение и образование весьма влияют на выбор нами тех или иных позиций. Выбор человека может диктоваться не сопоставлением рациональных аргументов, а чувствами, ощущениями, интересами. В том числе - и социально-классовым опытом (в марксизме есть своя доля правды). В том числе - и чувством национальной солидарности, или, напротив, отчужденности. Как говорил Шопенгауэр, "не обращать внимания на то, кто чей сын - смешно и служит признаком ограниченного ума". [160] Какая прелесть! А значит, будем обращать внимание на то, у кого мать еврейка - и если мать еврейка, неважно, что отец русский, важно, что Андропов по матери еврей - Кротов по матери еврей - ох... И ужасно боится прослыть человеком с ограниченным умом. Да что ж тут плохого: ограничить свой ум от натиска идиотизма, паранойи и расизма? Что, Шопенгауэр уже стал высшим авторитетом? 

 

 

Понятно, что национальная, культурная и религиозная принадлежность весьма влияют на восприятие людьми одних и тех же предметов. Тюркский взгляд на историю России весьма отличается от взгляда русского историка. Куликово поле - поле славы для одних граждан России, и поле скорби для других (пока еще) граждан ее. Французское понимание русской истории также отлично от нашего: Крымская война не является для них горьким воспоминанием, а Бородинское поле они считают полем своей победы. Недавно мы узнали, что восприятие истории России даже украинцами разительно отличается от нашего собственного. Естественно, что есть и еврейская версия восприятия истории России (например - труды А. Янова).

 

Она имеет право на существование. Но почему при ее анализе нельзя учитывать ее субъективность, порожденную именно национальным фактором? И почему, спрашивается, татарскую версию можно назвать татарской, татарского историка можно назвать татарским, а вот еврейского историка или еврейского журналиста назвать еврейским нельзя? Неужто принадлежность к любой иной национальной традиции вносит субъективные искажения, а только принадлежность к еврейству выступает гарантом чистой объективности? [161] 

 

 

Очевидно, что русский взгляд на еврейскую историю далеко не всегда приемлем для еврея (вспомним, что даже выступления о. Сергия Булгакова и Бердяева против антисемитизма сегодня нередко расцениваются как скрыто антисемитские - например, в публицистике С. Лезова). Почему же в таком случае должно возмущаться реакцией русских, которые зачастую не узнают себя, своей истории и своей страны в репликах или эссе еврейских историков и журналистов?

 

Если же позиция человека тенденциозна - то почему бы не указать, какая же именно тенденция искажает его восприятие. В богословии важно учесть конфессиональную позицию писателя (например, надо помнить, что Яков Кротов - не православный, а униат). Работе с книгой весьма помогает знание того, в какой школе воспитан автор - католической, протестантской, православной, иудейской:

 

Любой историк знает, что при анализе документа важно учитывать, какая именно из сторон оставила нам это свидетельство. Нельзя просто принять уверение некоей хроники, не ставя вопроса о том, кто, в каких условиях и зачем эту хронику составлял. Даже цифры могут быть тенденциозно уменьшены или преувеличены, не говоря уже об оценках. Если мы исследуем [162] 

 

какой-нибудь византийско-персидский конфликт, то нам недостаточно сказать, что, мол, некий хронист VI столетия описывает ту войну так-то. Нам нужно обязательно указать - к какой из сторон этот летописец принадлежал. И если мы при работе с его свидетельством укажем, что такая картина получилась под пером именно персидского историка - разве это будет расизмом? Почему назвать персидского писателя персом - не считается расизмом, а назвать еврейского журналиста евреем - считается таковым? Да потому, что не всякий, у кого мать еврейка - еврейский журналист, о великолепнейший в мире! Это-то и требуется доказать -- что я еврей, но доказать это невозможно, потому что я - русский, хотя и не журналист, а просто грешник.

 
Подчеркнутое выше в печатном издании опущено, а на его место вставлен абзац про древнюю Персию, каковой не воспроизводится. ...:
[163] 

 

Если мы читаем описание некоего древнего города, оставленное нам древним же путешественником, мы вполне вправе предположить, что картина, набросанная им, нарочито негативна и не вполне соответствует действительности. Он окарикатурил реальность - просто потому, что в этом городе он был чужим, страна, описываемая им, для него была не "наша страна", но [164] 

 

"эта страна", а у его народа были давние счеты с местными туземцами. Мы ведь не доверяем всем свидетельствам крестоносцев о быте Византии - и при этом объясняем, почему именно не доверяем: это, знаете ли, зарисовка, составленная франком, а не греком, а для франков в жизни Константинополя было много непонятного и чужого. Он посмотрел на жизнь Византии нелюбящим глазом - потому и получился у него не столько портрет, сколько карикатура. Это размышление над историческим источником -что, тоже является проявлением расизма?

 

Из того, что я предлагаю с одинаковыми мерками подходить к трудам русских, татарских, персидских или еврейских авторов, разве можно вывести, будто я проповедую расизм?

 

Конечно, и взгляд иностранца может быть более точным и реалистичным, чем свидетельство национальной летописи. И нельзя исходить из презумпции виновности иноплеменного взгляда. И франки могли сказать о Византии ту правду, которая не была очевидна самим византийцам. И немало евреев не считают себя "иноплеменниками" в "этой стране". Примеры Семена Франка, Бориса Пастернака, "Поэма причастности" Наума Коржавина, как и критикуемый Кротовым Александр Дворкин - тому подтверждение. [165] Значит, еврей определяется но кровью, а тем, есть ли у него цинизм -- понятие довольно трудноуловимое, но уж Кураев уловит и определит, и кто цинически, с его точки зрения, рассуждает о России -- тот и еврей.  

 

 

Но ведь есть и иное. Есть холодная отчужденность, есть цинизм. И когда эти чувства и эти разговоры выходят за пределы кухонь и начинают публично-эфирно бросаться в лицо стране - неужели не естественно предположить, что реакция может оказаться раздраженной. Элементарное правило приличия требует не рассказывать анекдоты о грузинах в присутствии грузин (лучше всего было бы, конечно, вообще воздержаться от подобных анекдотов). Но почему же в демпублике считается допустимым рассказывать гадости о России в присутствии русских? А мы еще присутствуем в "этой стране": Поймите, господа, в "этой стране" еще не все евреи! И поэтому нечто из того, что вами говорится, воспринимается другими людьми с болью и возмущением.

 

Если бы российские азербайджанцы в массовых российских же газетах и телепередачах раз за разом говорили бы нечто оскорбительное для русских и для православных - разве было бы "расизмом" призвать их к большей сдержанности? Почему же нельзя сделать такое замечание в адрес некоторых евреев?

[166 - тут в печатном издании идет рассуждение Кураева о словах Павла насчет "нет ни эллина...", рассуждение о том, что если действительно поднялись люди до высоты Христа, то различия эллина и иудея уходят, "Но про себя я этого сказать не могу. Что-то подсказывает мне, что и многие другие церковные публицисты и проповедники (включая протоиерея Алекандра Меня и Якова Кротова) тоже не достигли такой высоты" - с. 168. Ну, вот радость: я все-таки признан церковным проповедником, и даже наряду с отцом Александром - правда, и с Кураевым, что несколько портит дело - итак, опущен текст, отсутствующий в интернетном варианте по середину с. 171] 

 

 

Третий аргумент Кротова в подтверждение приписываемого мне антисемитизма строится на моей статье о фильме "Последнее искушение Христа". Как пишет Кротов, "классическим образчиком расизма стала статья Кураева, приписывающая показ фильма Скорсезе инициативе еврейства - под тем предлогом, что владелец телекомпании, которая фильм показала, является и председателем Еврейского конгресса" (Континент, с. 272). Ярлык опять есть, а аргументов - нет. Сможет ли Кротов привести [172] 

 

аргументы, объясняющие его уверенность в том, что национальность Гусинского ну никак не повлияла на его решение о показе антихристианского фильма? О презумпции невиновности Кураев, видимо, забыл в этот миг... Или Кротов полагает, что когда Гусинский и его телеканал делают нечто доброе - в этом случае можно вспоминать о том, что это деяние председателя Еврейского конгресса, а вот если он сделал нечто оскорбительное - то Гусинский сразу становится человеком без национальности? Может, Кротов полагает, что Гусинский был не в курсе показа фильма, причинившего боль христианам России? Но ведь и главный режиссер НТВ тоже должен был бы вести себя осторожнее - раз уж он носит фамилию Файфман.

 

Напомню, что именно я писал по поводу показа фильма "Последнее искушение Христа": "Непонятно и то, как "самый интеллигентный" телеканал смог сделать шаг, очевидно безумный по своим последствиям. Неужели непонятно, что если ты причиняешь боль - то боль может вернуться к тебе? Как же отказал элементарнейший инстинкт самосохранения? Именно телеканал г-на Гусинского, телеканал, прямо ассоциируемый с Российским Еврейским Конгрессом, должен был бы взять себе за железное правило: никакой критики Православия. Если бы я был владельцем телеканала в Казани, я бы поостерегся критиковать ислам. Ради сво [173] 

 

их детей и ради того, чтобы не подставлять русских жителей Казани под гнев оскорбленной мусульманской толпы - я бы ввел жесточайшую цензуру на своем телеканале с тем, чтобы никаких намеков на то, что было бы оскорбительно в восприятии мусульман, на нем не прозвучало. Г-н Гусинский - он что, глупее меня? Или все дело в том, что ему уже есть куда уезжать из Москвы? Но как же можно в годовщину "Хрустальной ночи" совершать жест, явственно приближающий и даже провоцирующий аналогичную ночь в России?" (Скандал на телевидении, Держава, 1998, № 1(11), с. 83).

 

Вот я и задался вопросом: если показ этого фильма рациональными мотивами не объяснить, то, может, тут действовали мотивы иррациональные? А если тут задействованы чувства - то какие? Смею ли я предположить, что это оскорбление (ведь НТВ заранее было сказано, что христиане и мусульмане России воспринимают этот фильм как оскорбление) вырвалось из глубин религиозно-национальных чувств хозяина НТВ? Ничего не знаю о его религиозной жизни, не знаю, есть ли в нем положительное, любящее стремление к Небу. Но то, что в нем есть отчужденно-холодное чувство к христианам России - стало очевидным. И при чем тут "расизм"? [174] 

 

Если я скажу, что турецкий султан въехал на коне в константинопольский храм святой Софии потому, что он был турком, а не греком, и, будучи турком и мусульманином, он не воспринимал в качестве своей святыни то, что было святыней для византийцев - назовете ли вы меня расистом? Вот точно также я предполагаю, что Гусинский не понял нашей боли потому, что он принадлежит к другой национально-религиозной традиции, нежели русское православие.

 

Самое дикое в той истории, впрочем, то, что и она ничему никого не научила. И год спустя в приветствии, направленном президентом России Б. Ельциным второму съезду Российского еврейского конгресса 1 сентября 1998 г. отмечалось, что эта организация "играет важную роль в упрочении мира и согласия в обществе, в гармонизации межнациональных отношений в России" (Труд, 2.9.98). Президентом РЕК переизбран Владимир Гусинский. Так что НТВ и дальше будет продолжать по своему "гармонизировать" межнациональные отношения в нашей стране.

 

Своими наблюдениями я делюсь не для того, чтобы вызвать какой-то погромный рефлекс. Я надеюсь быть услышанным прежде всего самими же еврейскими публицистами: ну, не хамите вы стране, в которой живете! Не топчитесь вы на ее свя [175] 

 

тынях! Я не хочу, чтобы еврейская кровь вновь лилась в России - а меня обвиняют в "расизме". Я призываю к соблюдению элементарных правил вежливости (не поносить святыни народа, среди которого ты живешь), а меня обзывают антисемитом. Да не антисемит я. А просто антихамит.

 

Примеры хамства со стороны, например, Льва Левинсона, в моей книге "Вызов экуменизма" приведены. Дополню их еще одним. "Необходимо сексуальное образование... сознательная сексуальная раскрепощенность, неотрывная от политический, экономической и идеологической свободы... И чему бы там ни учили аскеты от Патриархии и КПРФ, Мария, как гласит церковное предание, родила Иисуса в 15 лет" (Лев Левинсон, На Святой Руси секса нет, Экспресс-хроника, 18.10.1997). Скажет ли христианин, пусть даже принадлежащий "к отличной от Московской патриархии конфессии", что Мария родила в 15 лет в результате "сознательной сексуальной раскрепощенности, неотрывной от идеологической свободы"? Заметьте, что и Левинсон ничего такого не сказал - что Матерь Божия родила в результате сексуальной раскрепощенности. Он просто напомнил, что в разные времена разные критерии брачного возраста. Хотя, конечно, сказано не к месту. Но при чем тут я? Посмеет ли так сказать не-христианин, у которого есть хотя бы зачаточное чувство уважения к верованиям и святыням других людей? Хамство это, а не "демократия". И назвать трамвайного хама - хамом, даже если этот хам носит фамилию Левинсон, призвать его к прекращению по [176] 

 

тока оскорблений, является не антисемитизмом, а долгом любого воспитанного человека.

 

...Пишу я эти строки под впечатлением только что, в конце августа 1998 г. прошедшей педагогической конференции, на которой присутствовали чиновники из Министерства образования. Конференция проходила в провинциальном городе, а чиновники-"эксперты" приехали дружной группой из Москвы. Те из них, с кем мне довелось поближе познакомиться (человек пять), все оказались евреями (не по моим догадкам, а по их собственным словам). Все умнейшие люди. Их докладами на конференции можно было заслушаться. Разговор шел в основном о необходимости воспитывать наших детей в духе "открытости", "терпимости", "диалога культур". Но когда по вечерам местная администрация устраивала чествования приезжих гостей, происходило что-то странное. Мое присутствие за столом не мешало московским гостям громко, в порядке тостов рассказывать анекдоты "о попах". И никто даже на утро не подошел для извинений. Так что их призывам к "диалогу культур" я почему-то не поверил.

 

Понимаю, что мне закричат: "Не обобщайте!". Готов, с радостью готов не обобщать. Но лишь в том случае - если тот же Кротов и другие любители порассуждать о "право [177] 

 

славном антисемитизме" сами признают возмутительность тех высказываний, которые были приведены мною. Человеческий, а не идеологически-инквизиционный разговор на эту тему может быть продолжен лишь в том случае, если следующая статья, полемизирующая со мной, начнется с признания очевидного: да, к сожалению, действительно есть такие еврейские публицисты (причем самых разных религиозных взглядов), которые и в начале века, и в советские годы, и в годы "демократических перемен" совершенно недопустимым образом отзывались о России, ее истории и культуре, о православии и Евангелии, чем и вызвали появление антисемитских настроений. Вот после этого уже можно будет всерьез обсуждать - как же именно эти настроения гасить. Иное поведение будет проявлением двойного нравственного стандарта, то есть - попросту безнравственностью, которая исключает любой диалог.

 

Конечно, эту мою статью при наличии некоторой доли интеллектуальной и партийной нечестности можно будет представить как еще один образчик "православного антисемитизма". Но я хотел бы обратить внимание и моих читателей, и моих оппонентов на то, при каких же именно обстоятельствах, в силу каких причин православная публицистика пополнилась еще одним опу [178] 

 

сом на еврейскую тему. Именно неумная, самоуверенно-неосторожная статья "крещеного еврея" Якова Кротова вынесла на поверхность еврейскую тему и понудила меня коснуться ее не вскользь - как раньше - а всерьез. Так что будь еврейские журналисты чуть посдержаннее и поосмотрительнее - может, и не пришлось бы говорить о новой волне антисемитизма в России. Но вновь повторю: мой текст не стоит спихивать в разряд "антисемитских". Хотя бы потому, что антисемитские тексты обращены к "единомышленникам", они призваны своим гневом зарядить читателей и помочь им увидеть врагов там, где их видит конструктор антисемитского текста. Я же обращаюсь не к казакам. Я обращаюсь к самим же евреям. И я просто прошу понять их ту боль, которую доставляют мне и многим знакомым мне людям некоторые их высказывания. Я не призываю к погромам или ограничению прав евреев. Точнее - я призываю к тому, чтобы сами евреи ограничили себя в одном: чтобы они отказали самим себе в праве публично высказывать суждения, оскорбительные для других народов и культур.

 

Самое же для меня печальное в кротовской статье - это то, что она опять обманула мои ожидания. Я знаю, что мои книги и статьи, мягко говоря, несовершенны, и с радостью встретил бы серьезную критику, а не просто очередной идеологический раз [179] 

 

нос. И когда я увидел, что Кротов обвиняет меня в безграмотности, что он утверждает, будто "кураевские книги полны ошибок фактических, а главное - логических" (Континент, с. 274), что "на подменах его неоднократно "ловили" последователи Штейнера и Рериха, иудеи и буддисты" (Континент, с. 271) - я обрадовался. Ну, думаю, сейчас меня подправят. Укажут фактические ошибки, высветят логические бреши в моих построениях, точно скажут - где же именно я что-то подменил и сфальсифицировал, упомянут какие-нибудь рериховские статьи, случайно не попавшие в поле моего зрения, где я не просто провозглашаюсь "невеждой", но и приводятся конкретные аргументы, опровергающие мои аргументы... И я эти погрешности с радостью устраню в следующих книгах или переизданиях.

 

Но Кротов обманул меня (боюсь, что и читателя). Ни одного случая фактических ошибок или подлогов в моих книгах он все-таки не привел. Зачем, если на приведенные уже не раз доказательства его ошибок Кураев ни разу не ответил? И с Пуримом, будучи прямо пойман за руку, не принес извинений за то, что поторопился объявить Люксембург еврейкой. Ведь то, что мое понимание демократии или католичества не совпадает с кротовским, не назовешь "подменой".

 

Если бы моя книга об экуменизме представляла собой просто набор тезисов, не подкрепленных ни аргументами, ни источниками - вполне соответственно выглядела бы кротовская статья. Но речь-то идет именно о книге. И в ней каждый вывод [180] 

 

подкрепляется определенными аргументами. Не нравятся выводы - так ведь недостаточно просто написать, что это, мол "подлог", и "антисемитизм", а нужно разобрать те аргументы, которые я привел в обоснование именно такого вывода. Насколько я понимаю, это необходимая составная часть этики диалога. Если, как пишет Кротов, "Кураев долго обличает католическую молитву за "экзальтированность" "медитативность", "эмоционализм"" (Континент, с. 273), то, очевидно, и ответ должен быть "долгим" и как минимум превышающим одну фразу.Интересно, а как Кураев мыслит доказательство того, что каолическая молитва не только экзальтированная? Справку из Ватикана или из Афона приложить? Это он сердцеведец, знает, кто что чувствует во время молитвы, а я - нет, и в сердцах миллионов католиков читать не берут. Нелепо сформулированное обвинение, эдакая вселенская смазь - все они экзальтированы - нелепо опровергать. Достаточно просто зайти в костел и посмотреть - молятся, как и в наших храмах, вот и все. Нигде не дрыгается и не кричит.

 

Яков Кротов по образованию - историк. Он должен помнить о том, что опровержение оппонента предполагает альтернативный анализ всех тех источников, на которых тот построил оспариваемую концепцию. Он знает, что прежде, чем подытожить позицию того или иного человека на некоторую проблему, надо суммировать все его высказывания на эту тему.

 

Например, при объявлении меня антисемитом следовало бы как-то истолковать мою статью "Антисемитизм - это грех" (Еврейская газета, № 1, 1992). Если Кротов пожелал бы обосновать свой тезис о том, что я "оправдывал погромы" (Континент, с. 273), следуя нормам элементарной научности и добросовестности, то он должен был бы дать хоть какое-то толкование такому моему тексту: "Если уж сегодня браться за покаянный "иудео-христианский диалог", то надо говорить не только о европейских гетто, но и [181] 

 

об иудейских доносах на христиан в первые века нашей эры; не только о еврейских погромах в Европе Нового времени, но и о том, как иудеи вырезали христианское население Иерусалима в 614 году (после взятия города персами). И возмущаться надо не только антисемитскими газетками, но и теми словесными погромами христианства и христианской культуры, которые нередки у еврейских публицистов. И то, и другое - подлость и преступление. Но осуждение этих низостей должно, очевидно, быть взаимным" (Сатанизм для интеллигенции, с. 354). Я говорю, что погромы - "подлость и преступление", а в ответ слышу, что я "оправдываю погромы".Разумеется, не этой фразой Кураев оправдывает погромы, а другими - см. хотя бы выше, насчет евреев-антимонархистов, которых стоило бить.

 

В книге "Православие и Право" я формулирую свое видение отношений между государством и Церковью: "Можно было бы, предоставив всем религиозным группам некий необходимый набор прав (в том числе и права юридического лица), строить разумную государственную политику в области религии не путем отнятия прав у кого-то, а путем расширения прав некоторых религиозных групп. Это был бы не путь репрессий, а путь льгот. Можно даже сказать, что это был бы "феодальный путь"; путь дарования "привилегий" (средневековые императоры и короли даровали "привилегии" [182] 

 

городам, монастырям, семьям, людям). По этой схеме государство не мешает осуществлять свою деятельность всем религиозным группам, в которых нет прямого и доказуемого нарушения прав человека. Но при этом государство открыто сотрудничает с теми религиями, которые представляют интересы большинства граждан и которые внесли наибольший вклад в культуру и историю страны. Церковь не заинтересована в ограничении прав кого бы то ни было. Нам нужно лишь, чтобы государство, которое весьма в значительной мере существует на налоговые отчисления своих православных граждан, предоставило бы нам возможность быть с этими гражданами не только в храмах" (Православие и право, М., 1997, с. 15). Корректно ли после этого относить меня к числу "фанатиков насильственного и коллективного движения вперед"?Конечно, корректно, потому что расширение прав одних, дарование привилегий есть одновременно дискриминация других. Впрочем, Кураев сочтет такое утверждение западническим абсурдом. И уж какие там налоги православные платят? Не говоря уже о том, во что практически выливаются "привилегии" православным. Об этом Кураеву хорошо мог бы рассказать его бывший соавтор Василий Лурье, духовного отца которого убили за переход к карловчанам.

 

В статье Кротова замечательно то, что он разбирает книги других людей, книги начиненные ссылками на источники и научные исследования (его статья содержит и критику в адрес петербургского патролога В. Лурье, о котором сам же Кротов говорит, что "его эрудиция первоклассная, не верхоглядная" - Континент, с. 268). Но сам Кротов в подтверждение своей позиции не приводит ни одного источника. Это означает, что Кротов совершает работу не [183] 

 

научную, а чисто идеологическую: он сравнивает критикуемых им писателей не с реалиями религиозной культуры, но лишь со своими собственными представлениями о ней. И его раздражение - это всего лишь аллергия утописта на реальность, которая не укладывается в желательную для него схему.

 

Вот, казалось бы, прекрасная возможность для Кротова выступить в качестве именно историка - моя гипотеза о связи празднования 8 марта с праздником Пурим. В первых же строках своей статьи о 8 марта (полный ее текст помещен на моей интернетовской страничке, частичный опубликован в "Русском доме" (Странный праздник 8 марта, Русский дом № 3, 1998); судя по тому, что Кротов не ссылается на журнал - он пользуется полным интернетовским текстом) я говорю о том, что строю чисто теоретический конструкт. Тут бы и появиться на сцене Кротову во всеоружии конкретных архивных данных и сказать: нет, 8 марта Интернационал назначил днем женщины-революционерки совсем не потому, что этот день совпал с празднованием Пурима, а просто потому, например, что это был день развода любимой подружки Клары Цеткин. Самый простой способ лишить мою гипотезу изрядной доли убедительности - это привести чисто календарные выкладки: вот на какие дни приходилось празднование Пурима в предреволюционные годы, и ни разу эти праздники не включали в себя 23 февраля по старому стилю и 8 марта по новому. Ну кому же, как не историку Кротову было легко выполнить эту работу! Презумпция невиновности опять забыта - что невозможно опровергать всякие бредовые предположения, забыто - а то каждый будет кидать таких предположений по тысяче на дню - и когда был пойман Кураев за руку с Цеткин, он что, извинился? Нет, конечно, он ведь лишь предполагал, не утверждал.  [184] 

 

 

Но он опять ограничивается банальным идеологическим наветом "Кураев обвинил евреев в том, что они заставили русский народ праздновать 8 марта - "на самом деле" праздник Пурим, воспоминание об Эсфири. То, что речь идет о событии библейском, он как бы игнорирует - подчёркивает, что Пурим есть якобы праздник победы евреев над окружающим миром (слава Богу, Кураев не посмел истолковать так Исход, хотя логически обязан был это сделать)" (Континент, с. 272). Таков четвёртый и последний довод Кротова, желающего опозорить меня перед читателями "Континента".

 

Во-первых, я не обвинил, а предположил. А я предполагаю, что у Кураева мать еврейка, а отец татарин, что он циник и софист - и пока он не докажет обратное, таковым его должно считать все человечество. Во-вторых, мое предположение касалось Интернационала, а не евреев (ибо и без подсказки Я. Кротова я знал, что не все евреи были революционерами). В-третьих, разве Пурим не есть и в самом деле "праздник победы евреев над окружающим миром"? В-четвертых, в моем тексте постоянно говорится о том, что "речь идет о событии библейском". В-пятых, между Пуримом и Исходом есть существенная разница: в событиях Исхода враги Израиля были поражены самим Богом. Море потопило армию фараона - но не израильские воины разгромили ее. Об этом ясно говорится в "песни Моисея" (Исх. 15). В событиях же Пурима евреи своими руками убивали персов. Не [185] 

 

будем также забывать, что в событиях Исхода египетская армия противостояла безоружному еврейскому народу - с женщинами и детьми. В событиях же Пурима все было наоборот - персидский народ, с женщинами и детьми, был лишен возможности обороняться против вооруженных погромщиков-евреев. Поэтому я писал: "Есть ли другой народ на земле, который с веселием празднует день заведомо безнаказанных массовых убийств? Я понимаю праздник в честь военной победы. Это было открытое и рискованное столкновение, и день победы - это мужской и честный праздник. Но как праздновать день погрома? Как праздновать день убийства тысяч детей? И как можно писать о "веселом празднике Пурим"?". Историк Кротов просто обязан был в ответ мне привести пример каких-либо племен, которые, подобно евреям, празднуют безнаказанный погром безоружных соседей, который им удалось осуществить две с половиной тысячи лет назад. Нет таких аналогов? Тогда позвольте и мне считать злопамятность тех, кто празднует Пурим, уникальной.

 

Странно, что историк Кротов не заметил главное в моей статье о 8 марта: я ни словом не осуждал евреев-участников тех древних событий. Я лишь высказал поже [186] 

 

лание, чтобы тот погром остался в истории, но не перетаскивался бы в будущее. В этом серьезнейшая грань между иудаизмом и христианством. Для христиан Ветхий Завет и его жестокость - это прошлое, которому уже не нужно и не можно подражать. Для иудаистов их завет не стал "Ветхим", для них он и поныне - образец для подражания и руководство к действию. Христианин не воспримет как норму то повеление, которое Моисей получил перед Исходом и которое состояло в ограблении домов окрестных египтян. Но сможет ли иудей сказать, что то событие трехтысячелетней давности для него утратило свою буквальную нормативность?

 

Кровь и жестокость Ветхого Завета для христиан - не более чем педагогическая мера, временная необходимость, навсегда ушедшая с приходом Евангелия. Для иудаистов это не временные меры, но вечные константы, не педагогика, но онтологическая норма бытия еврейского народа. Поэтому христиане не празднуют Пурим - хоть и коренится этот праздник в той истории, которая священна и для нас.

 

Да разве Кротов одобрил бы, если бы Московская Патриархия каждый год открыто и шумно праздновала штурм Казани войсками Ивана Грозного, при этом под [187] 

 

черкивая, что в нем она видит образец для обращения со всеми врагами Святой Руси? Кстати, наши богослужебные тексты достаточно однозначно именно так трактуют взятие Казани. Но попробуйте предложить убрать из них упоминания о нечестивых басурманах и взятии Казани - ого, что тут начнется! Не назвал бы он такое поведение безумным и чреватым пролитием новой крови? Но тогда столь же негативной должна быть и наша реакция на празднование "веселого праздника Пурим".

 

И если бы дело было только в воспоминаниях. В моей статье приводятся высказывания, свидетельствующие о том, что и поныне по крайней мере некоторые из евреев готовы по образцу Пурима строить свои отношения с "окружающим миром". Как человек из этого мира, окружающего евреев - разве не могу я воспринимать подобного рода долгую и радостную память как угрозу для себя, для моего мира? А то, что у евреев бывает поразительно долгая, недобрая и односторонняя память, показывает факт, несомненно известный Кротову: "В Иерусалиме в субботу 6.6.98 состоялся форум на тему дальнейшей судьбы сочинений Рихарда Вагнера в Израиле. Все началось с того, что оркестр Новой израильской оперы отказался исполнять произведения Вагнера на том основании, что композитор был антисемитом, к тому же его опусы обожал Гитлер. То, что музыка Рихарда Вагнера звучала в концентрационных лагерях, когда евреев от [188] 

 

правляли в газовые камеры - общеизвестный факт. Пресс-секретарь Оперы Варда Циммерман заявила, что, если музыканты будут упорствовать в нежелании исполнять Вагнера, то произведения этого композитора будут полностью исключены из репертуара. На форуме должны были исполнять две вещи немецкого композитора, но концерт не состоялся: певца и аккомпанирующего ему пианиста слушатели яростными свистками прогнали со сцены" (Русский телеграф, 9.6.1998).

 

Так нам что - Бетховена не слушать потому, что Ленин его любил? И если бы Кротов, относящий себя к интеллигентам, отрицающим "любое насилие", выступил против этого безобразия в Израиле - я бы поверил в то, что в его лице мир обрел действительно честного и последовательного проповедника терпимости. Поскольку же ни ограничение свободы совести в Израиле, ни официальное разрешение пыток в этой стране, ни безобразная сцена в иерусалимской опере, ни выселение семей палестинцев, которых израильские  спецслужб [189] 

 

бы подозревают в терроризме не вызвали его критических откликов А какое мне дело до того, что происходит в Израиле?Я пишу о том, что меня касается - а живу я в России и я русский - жил бы в Израиле, обличал бы израильские пороки, да и живя в Москве, я их время от времени обличаю - особенно зажим там свободы совести и уж, конечно, я не собираюсь ставить на одну доску погромы, учиннявшиеся евреями полторы тысячи лет назад, и погромы еврев, учинявшиеся в моей стране полвека назад - мне опять приходится констатировать, что он пользуется двойными стандартами, а, значит, является не столько ученым историком, сколько идеологом.

 

Поэтому и не могу я назвать критику Кротова серьезной. Поэтому и разочарован я ею. Там, где правила ведения честной, научной полемики не соблюдены, на место научной критики заступает идеологическая порка. Или - "словесный погром". Или - рапорт собственным работодателям, демонстрирующий им, как самоотверженно он отрабатывает получаемые от них гонорары, в одиночку мужественно борясь за "свободу совести" в дикой православной и "антисемитской" России.

Но к "диалогу" и "терпимости" это не имеет никакого отношения. 

 

Приложение 2. Андрей Кураев. Первая реакция прошла... Может, пора поговорить поспокойнее?

За полгода, прошедшие после выхода книги "Как делают антисемитом?", в прессе мне встретилось семь откликов: статья Александра Зорина "Как стать юдофобом" (Общая газета. 4.2.1999); статья Якова Кротова (под псевдонимом "Максим Гаврилов") "Красивое слово опаснее дурака" (Итоги. 6.4.1999); статья Дмитрия Матвеева "О том, как апологеты становятся антисемитами", размещенная на интернетовской страничке о. Георгия Кочеткова http://www.chat.ru/~uspenie/okuraeve.htm.

Трижды слово брал Валерий Каджая: на радио Би-Би-Си 11.2.1999; в "Международной еврейской газете" (Май 1999 № 18 (259)) его статья называлась "Как делают антисемитов или Чем отличается праздник Пурим от Международного женского дня?". Тот же текст был переопубликован в журнале "Новое время" (1999, №19) под названием "Откровения от диакона или Что общего между еврейским праздником Пурим и МЖД 8 марта".

Наконец, в Ex-libris (приложение к "Независимой газете" от 27.5.1999) вышпа статья Александра Нежного "С приветом от Клары. Дьякон Андрей Кураев как создатель антисемитских мифов".

Общее впечатление: мой замысел не удался. Мне не удалось побудить "демократическую" журналистику к спокойному и серьезному разговору на тему русско-еврейских отношений. Решимость выступивших авторов встать на защиту безупречности всех следов, оставляемых евреями в русской истории и культуре, была поразительной.

Ну, казалось бы, давно известно: в любом этническом конфликте абсолютно правой стороны не бывает. Однако, едва заходит речь о русско-еврейских отношениях, на одну из сторон допустимо примерять исключительно ангельски-белые ризы. Отгадайте – на какую?..

Хотите лечить антисемитизм? Прекрасно. Но у этой болезни множество истоков. И по крайней мере один из них (не буду оценивать – наибольший или наименьший) – это то, как еврейская журналистика препарирует русскую историю, культуру, как профанирующе она прикасается к нашим религиозным и национальным святыням. Причем так было и в предреволюционные годы, и в советский период, и в годы нынешней "демократии". Я просил журналистов задуматься над этим и быть поосторожней, а еще лучше - самим осадить своих не в меру резвых коллег. Но эта тема, основная в моей брошюре, была глухо замолчана в ответах…

Более того – была выдана очередная, уже матерная, оплеуха: "Красиво сказано: "Умом Россию не понять" — и этим оправдывают тысячи заведомо алогичных рассуждений о России. Лишь через сто лет гипноз тютчевского "мо" развеял русский писатель Губерман (не вздрогнули? поздравляю) своим "давно пора, честная мать, умом Россию понимать". "Честная" следует либо произносить на церковнославянский манер, с ударением на втором слоге, либо заменять тем словом, каковое Губерман и употребил, а мне непозволительно"¹.

Мне-то, кстати, еще повезло с критиками. Вот А. Будберг из "Московского комсомольца" своих оппонентов вообще за людей не считает: "Становиться на четвереньки гораздо проще, чем постараться подняться. Недаром ведь люди, которые оказываются в обезьяньей стае, моментально превращаются в бабуинов. Но еще ни одна обезьяна ни в каком городе не превратилась в человека. Для этого, как правило, требуются миллионы лет. Или очень крепкий удар, как его получили немцы в 45-м"². В статье, направленной против национализма, целая нация обзывается обезьянами-недочеловеками…

Так где же расизм более устойчив – у немцев, или у Будберга, по сю пору обзывающего немцев обезьянами? И кто это "обезьянами" тут обзывается? Так кто же делает антисемитами?..

Еще один вопрос из числа тех, к обсуждению которых призывала моя книга – это роль евреев в современной жизни России. И этот вопрос также предпочли обойти мои критики. Вопрос вот в чем: имеют ли право русские осознавать, что они утратили контроль над своей страной, и огорчаться этим?

Деньги России контролируются т. н. "олигархами", которые, по слову еврейского же журналиста Эдуарда Тополя, носят "длинную еврейскую фамилию": "Березовскийходорковскийсмоленскийгусинскийфридман…"³.

Власть над деньгами дает власть над информационными потоками. Гусинскому принадлежит телеканал НТВ. Борису Абрамовичу Березовскому принадлежит первый телеканал (ОРТ) плюс около 40% акций на ТВ-6. В СТС – у него 25 % акций. Его другу Мердоку принадлежит еще 50% акций СТС⁴.

Руки, которые управляют вторым телеканалом (РТР) и прикрепленным к нему телеканалом "Культура", так же трудно назвать русскими. Ведь речь идет о Михаиле Ефимовиче Швыдком. И интересы олигархов он также отстаивает - даже в ущерб финансовым интересам своей телекорпорации. Например, он пошел на прямые убытки при расторжении контракта с программой "Совершенно секретно". Эта передача время от времени говорила о финансовых махинациях "олигархов" и об экономических интересах России, попираемых ими. В итоге было сказано, что передача "идет вразрез с политикой канала", делается она "в шовинистическом угаре" и вообще "разжигает национальную рознь"…. В особую вину создателям опальной телепрограммы была поставлена их "просербская" позиция⁵.

Кому принадлежат деньги и пресса, тот осуществляет и реальную политическую власть – как публичную, так и тайную⁶. Как гражданину, мне больно, что в мае 1999 года какие-то люди вбили клин между президентом и премьером, понудив Ельцина отправить Примакова в совершенно немотивированную отставку (речь идет о премьере, который пользовался безусловным доверием российского общества)⁷... Но, как русскому, мне вдвойне неприятно, что премьер-министра России в отставку отправили по требованию Бориса Абрамовича и еще некоего просто Абрамовича из "Сибнефти"⁸…

В многонациональных странах порой устанавливается пропорциональное распределение власти между национальными общинами (вспомним Ливан). Так имеют ли право русские испытывать обеспокоенность по поводу того, что любые здравые соотношения попраны, и важнейшие решения принимает не Совет Федерации, а еврейские банкиры? Можем ли мы в России требовать для себя таких же возможностей и прав, которыми обладают евреи? Например - если есть свой телеканал у Российского Еврейского Конгресса (НТВ)⁹, то почему хотя бы один телеканал не сделать русским и православным?

Но эта тема также прошла мимо совести и ума тех, кто решил вступить со мной в полемику.

Еще один исток настороженного отношения к евреям – это их современная религия: иудаизм. Если уж и есть где религиозно мотивированный расизм, так это именно в иудаизме. К примерам, уже приведенным в моей книге, добавлю еще несколько.

Сначала – самый невинный. Это – утренняя молитва иудея: "Благословен Ты, Господь, Бог наш, Царь вселенной, за то, что Ты не создал меня неевреем"¹⁰.

Вы можете представить себе, чтобы в Русской Православной Церкви распространялся молитвослов, в котором каждое утро предлагалось бы начинать с хвалы: "Благословен Ты, Господь, Бог наш, Царь вселенной, за то, что Ты не создал меня нерусским"? Что бы в этом случае написали мои критики?

Что бы сказали они, если бы Отдел по благотворительности и социальному служению Московской Патриархии дал указание православным: "Ни в коем случае не допускается усыновление или удочерение нерусских"? А иудейский "Домострой" – книга "Кицур Шулхан Арух", содержащая правила благочестивой жизни, недвусмысленно утверждает: "ни в коем случае не допускается усыновление или удочерение неевреев"¹¹.

Что бы сказали они, если бы в русских изданиях встречались указания на такие пути к вечному спасению, которые доступны даже для людей безнравственных – если только их похоронят в правильном месте. Не показалось бы безумным объявление о том, что если русского человека похоронят у стен Дивеево, то он точно будет спасен, независимо от того, как он провел свою жизнь? Но ведь точно такая мысль есть в иудаизме – "Иеровоама, самого грешного царя в Израиле, по мнению Талмуда, ожидают прощение и воскресение только потому, что он погребен в святой почве Палестины… Ребе Элеазар говорит, что исключительно в ее пределах и будет возможно воскресение из мертвых. Кто погребен вне Палестины, тому придется совершить длинный подземный путь в Св. Землю. По мнению каббалистов, воскресение из мертвых наступит в Палестине раньше, чем где бы то ни было, на целых 40 лет"¹². Вот здорово: как только услышим, что трупы евреев подземными тропами начали пробираться к Палестине, будем знать: через 40 лет конец света...

Еще несколько советов иудейских мудрецов: "Все нееврейские религиозные культы Галаха называет авода зара – "чуждое служение"… Запрещается продавать неевреям любую вещь, которая нужна им для отправления их культа, включая их собственные книги, связанные с их культом. Еврей не имеет права читать, продавать или отдавать нееврею даже Танах (книги Ветхого Завета – А.К.), изданный неевреями с целью распространения их религии. Такие книги сжигают, но если Библия издана ими на иврите и есть возможность отделить не-искаженный текст Танаха от чуждых ему добавлений, следует это сделать - текст Танаха сдать в гнизу, а остальное - сжечь. (Впрочем, некоторые крупные современные авторитеты галахи считают, что Танах, изданный миссионерами на иврите для распространения его среди евреев, также подлежит сожжению). Галаха запрещает смотреть на изображения языческих "богов", любоваться их красотой и богатством украшений. Кроме того, запрещается слушать музыку, которая сопровождает службу в культовых помещениях неевреев и исполняется на инструментах, на которых играют в честь авода зара. Запрещено вдыхать аромат благовоний, которые воскуривают в языческих капищах. Еврей должен обходить стороной нееврейские культовые здания и тем более изображения языческих "богов", а если он вынужден пройти мимо них, то должен стараться не приближаться к ним менее чем на два метра. Увидев процветающие нееврейские культовые сооружении, говорят; "Дом гордыни опрокинет Б-г", а если встретили такое сооружение разрушенным, произносят: Всесильный [Б-г] мести, Б-г, Всесильный [Б-г] мести, прояви Себя!¹³. Еврей не должен допускать, чтобы его поведение могло быть расценено окружающими как проявление хотя бы малейшего уважения к языческому культу. Так, если перед нееврейским культовым зданием ему в ногу вдруг впилась колючка, или внезапно рассыпались монеты из кошелька, он ни в коем случае не должен нагибаться, чтобы вытащить колючку или собрать деньги, так как со стороны может показаться, что евреи поклонился авода зара. Даже если вокруг нет ни души, не имеет значения - следует отойти в сторону, или хотя бы повернуться спиной к авода зара, или присесть на корточки, но не нагибаться. Нельзя одалживать деньги неевреям на постройку их культовых зданий или на приобретение чего-либо, что им нужно для совершения их обрядов… Наши мудрецы говорят: "Любое зубоскальство запрещено, кроме зубоскальства в адрес авода зара!..". Запрещается делать похвалы нееврею – даже восхищаться его внешностью. Тем более запрещается восхвалять нееврея за его добрые дела… Еврейка имеет право кормить нееврейского младенца только тогда, когда она страдает от избытка молока, и только за плату… Еврею не следует уединяться с неевреем или брать его в спутники, отправляясь в дорогу, так как для них человеческая жизнь не имеет большой ценности и потому они всегда подозреваются в склонности к кровопролитию" (Там же, сс. 613-620).

Поскольку неевреи "всегда подозреваются", понятно, что ничего этим гоям доверять нельзя: ни детей¹⁴, ни жен¹⁵…

Если знать о тотальной подозрительности, которую иудейский закон предисывает по отношению к христианам, то будут понятны строки Владимира Соловьева: "Взаимные отношения иудейства и христианства в течение многих веков их совместной жизни представляют одно замечательное обстоятельство. Иудеи всегда и везде смотрели на христианство и поступали относительно его согласно предписаниям своей религии, по своей вере и по своему закону. Иудеи всегда относились к нам по-иудейски; мы же, христиане, напротив, доселе не научились относиться к иудейству по-христиански. Они никогда не нарушали относительно нас своего религиозного закона, мы же постоянно нарушали и нарушаем относительно них заповеди христианской религии. Если иудейский закон дурен, то их упорная верность этому дурному закону есть конечно явление печальное. Но если худо быть верным дурному закону, то еще гораздо хуже быть неверным закону хорошему, заповеди безусловно совершенной"¹⁶.

Пример "законного" иудейского отношения к христианам виден из рассказа Моисея Альтмана о воспитании, полученном им: "Вообще русские у евреев не считались "людьми". Русских мальчиков и девушек прозывали "шейгец" или "шикса", т. е. "нечистью"¹⁷… Для русских была даже особая номенклатура: он не ел, а жрал, не пил, а впивался, не спал, а дрыхал, даже не умирал, и издыхал. У русского, конечно, не было души… Уже будучи в первом классе гимназии, я сказал отцу, что в прочитанном мною рассказе капитан умер, а ведь капитан не был евреем, так надо было написать "издох", а не "умер". Но отец опасливо меня предостерег, чтобы я с такими поправками в гимназии не выступал… Христа бабушка называла не иначе как "мамзер" – незаконнорожденный... А когда однажды был крестный ход и носили кресты и иконы, бабушка спешно накрыла меня платком: "чтоб твои светлые глаза не видели эту нечисть"¹⁸.

Неужели эта многовековая традиция воспитания евреев в духе превознесенности над неевреями (гоями) не должна быть учитываема при анализе истории антисемитизма, равно как и при размышлениях о сегодняшнем поведении некоторых еврейских журналистов и политиков в России?

Но ни один из моих критиков ни словом не упомянул о существовании расистских мотивов в иудаизме¹⁹… Просто отмахнулись: "Янова: О каком складе миросознания у евреев говорит диакон Андрей Кураев? - Каджая: Он, основываясь на Библии, толкуя по-своему Библию, выхватывая из нее цитаты, утверждает, доказывает, что евреи считают себя лучше всех, выше всех, и все остальные народы они считают своими врагами, и все остальные народы, которые существуют вообще на планете, должны стать рабами евреев"²⁰. Каджая не заметил, что, говоря о расистских мотивах в иудаизме, я "выхватываю цитаты" не из Библии, а из современных иудейских вероучительных изданий.

Зорин же сам в свое время дал прекрасный образчик расистского мировосприятия. Естественно, он сделал это в статье, посвященной гневному обличению русского фашизма. Согласно зоринскому рассказу, была у него как-то такая беседа с одним из русских богословов: "А может быть, Меня убили свои? – вкрадчиво произнес он, когда мы остались с ним наедине. - Кто свои, кого вы имеете ввиду? – Евреи. – У евреев такие методы не практикуются, - возразил я профессору богословия"²¹. Ну, с точки зрения фактической, ответ глупый. Политические убийства, устраняющие фигуры, которые кто-то счел опасными, есть, к сожалению, в истории всех народов, в том числе и еврейского (вспомним убийство израильского премьера И. Рабина иудейским фанатиком)… А вот с точки зрения нравственной –ответ Зорина еще и просто бессовестен. Ведь если убийства инакомыслящих существуют, но именно "у евреев такие методы не практикуются", значит они практикуются у других народов. У не-евреев. Значит, есть какие-то специфические преступления, свойственные одним нациям и несвойственные другим... Ну, а если я подхвачу аргумент Зорина, и скажу: "хорошо, хорошо, евреи не совершают политических убийств, зато русские никогда не балуются с фальшивыми авизо!". Хотя бы в этом случае гнилость зоринского аргумента станет очевидной?

Тут мы подходим к следующему источнику антисемитизма: поразительно откровенное использование "двойных стандартов".

Например, в либеральной публицистике считается хорошим тоном показывать пальцем на Церковь, иерархи которой произносили в послевоенные годы хвалебные в адрес Сталина. Послушаем А. Нежного: "Из отравленного имперским соблазном семени вырастает Московская патриархия, представляющая собой уродливое воплощение и завершение основного исторического греха сложившейся в России церковной организации – ее близости с государством. Своего рода классическим примером отступничества от Христа войдет в историю осанна товарищу Сталину, вдохновенно провозглашенная Патриархом и архиереями"²². Но дерзнет ли Нежный заявить, что от Христа отступил и Борис Пастернак? Его слова о Сталине вряд ли можно назвать менее "вдохновенными", чем слова Патриарха Алексия I: "Дорогой Саша! - пишет Пастернак Фадееву, - Когда я прочел в "Правде" твою статью "О гуманизме Сталина", мне захотелось написать тебе. Мне подумалось, что облегчение от чувств, теснящихся во мне всю последнюю неделю, я мог бы найти в письме к тебе. Как поразительна была сломившая все границы очевидность этого события, и его необозримость! Это тело в гробу с такими исполненными мысли и впервые отдыхающими руками вдруг покинуло рамки отдельного явления и заняло место какого-то то как бы олицетворенного начала, широчайшей общности, рядом с могуществом смерти и музыки, могуществом подытожившего себя века и могуществом пришедшего ко гробу народа... Какое счастье и гордость, что из всех стран мира именно наша земля стала родиной чистой мысли, всемирно признанным местом осушенных слез и смытых обид!"²³. Так отчего же столь очевидные двойные стандарты? Почему же грех, не прощаемый Патриарху, не замечается, когда вспоминают поэта? Дело в различии их служений, или все же в национальности?

Самый яркий из недавних проявлений "двойного стандарта" – это заявление израильского премьер-министра Б. Нетаньяху 14 декабря 1998 г., о том, что он оскорблен высказыванием Билли Клинтона. Американский президент во время визита в Израиль и палестинскую автономию заявил, что для него боль арабских детей, чьи отцы убиты израильской полицией, не меньше, чем боль еврейских детей, убитых арабскими террористами… Это уравнение евреев и арабов возмутило израильского премьера. И в самом деле, если стоять на позициях иудаизма, то как же можно сопоставлять боль тех, кто носит в себе "частичку Бога", и тех, чьи души происходят из "мира нечистот"…

И уже традиционно двойные стандарты применяются при разговоре о трагедии холокоста… Каджая соврал, заявив, будто я оправдываю холокост²⁴. Не оправдываю я его, а называю "нацистские изуверства"²⁵. Но когда я вижу, что именно на христианство как таковое возлагается ответственность за преступления нацистских язычников²⁶, когда я слышу, что "Не будь Нового Завета, не было бы и Mein Kampf Гитлера"²⁷, то тут я позволяю себе не согласиться²⁸.

Александр Нежный верно сказал, что "порядочный человек тем и отличается от шпаны, что всегда найдет в себе нравственные силы провести непереходимую грань между хамами, политическими авантюристами и палачами — и народом, которому по крови они принадлежат". Но 1) я все же нигде не говорил, будто еврейский народ состоит из хамов, политических авантюристов и палачей. 2) при всем умении различать виновных и невиновных, в иные моменты более общие имена вполне закономерно прилагаются для обозначения более частных групп людей. На Куликовом поле русские воины не говорили: "Вон, идут солдаты золотоордынского хана", но – "вот татары идут". Об Александре Невском говорили, что он "немцев побил" (хотя было бы наивным полагать, что сказавший так предполагает, будто все немцы, жившие в то время на планете, ходили с синяками под глазами). По правилам нашего языка допустимо сказать, что не бонапартисты, а французы были изгнаны Кутузовым из Москвы… Вот и в сегодняшней информационной войне при разговоре о русскоязычной прессе порой вполне уместно указать: "евреи пишут…". 3) Принцип, упомянутый А. Нежным, "демократические" политики и журналисты почему–то регулярно забывают при разговоре о христианстве и о русских²⁹. Почему, категорически отрицая принцип "коллективной ответственности" в случаях, когда речь идет о недостойном поведении евреев, обличители "антисемитизма" историю христианства описывают именно в категориях "коллективной вины"?

Вновь скажу: для меня обсуждение темы ответственности христианства за холокост возможно только в жесткой увязке с осмыслением другой и одновременной трагедии – русской. И осознанием того, в силу какой исторической инерции громили Россию "Фельдманы и Щепкины", а не просто "Щепкины и Ивановы"³⁰.

Были антииудейские памфлеты в истории христианского богословия? – Были. Могли они сыграть какую-то роль в немилосердном отношении к евреям в сознании хотя бы некоторых немцев? – Да, могли.

Но ведь были и антихристианские памфлеты, издаваемые иудейскими полемистами. Могли они сыграть какую-то роль в немилосердном отношении к русским священникам в сознании хотя бы некоторых чекистов и их журналистской прислуги?

Сейчас я приведу фрагмент из одного иудейского антихристианского трактата. Он называется "Родословие Иисуса" (Тольдот Иешу). Этот текст первоначально написан на арамейском языке и восходит к V в., т.е. он возник в Палестине или Месопотамии и почти непосредственно примыкает к эпохе создания Талмуда. Как говорит исследователь, "В "Тольдот" развиваются те талмудические эпизоды, которые раввины с некоторых пор традиционно стали связывать с Иисусом. Только эпизоды эти соединены между собой таким образом, чтобы получилось цельное повествование. "Тольдот Иешу" не имеет персонального авторства. Это продукт творчества нескольких поколений раввинов, последовательно вырабатывавших еврейскую версию жизни основателя христианства"³¹.

Так какова же она – "еврейская версия жизни основателя христианства"?

"Когда царица Елена узнала, что за мудрецов Израилевых выступает весь народ, она тотчас же велела передать Иешу, что желает узнать истину в его деле, и послала вестников, приказав привести его с почетом. И он явился к ней, и с ним пришли все отщепенцы и уверовавшие в него. Но прежде чем Иешу пришел к царице, старейшины и мудрецы Израилевы собрались на совет и сказали: все, что он творит, он творит при помощи тайного Имени; нам нужно выбрать молодого человека, чтобы он пробрался к камню основания, на котором написано тайное Имя, и выучил бы его, и тогда он сможет делать то же, что и Иешу перед царицей Еленой. И выбрали одного молодого человека по имени Иуда Искариот, который был весьма умен и проницателен, и сказали: так и так. И велели ему пробраться к камню основания, на котором было написано тайное Имя, и записать его на пергаменте, а потом спрятать в своем теле и выйти оттуда. Он так и сделал, вынес его в своем теле и, выучив его, приобрел силу творить все, что пожелает. И вот когда Иешу с молодыми людьми прибыл к царице, царица тотчас же поднялась с места, оказала ему большой почет и воскликнула: благо тебе, да пребудет с тобой Святой дух! Тотчас же явились и мудрецы Израилевы со старейшинами и с Иудой Искариотом. Когда старейшины Израилевы подошли к царице, и Иуда Искариот с ними, встал Иешу напротив них, и они напротив его. И после многих речей и препирательств Иешу воскликнул: "Он (Господь) пошлет с небес и спасет меня!. Ныне Он воззвал ко мне, и я взойду к Нему на небо". Сказав эти слова, взмахнул руками, как орел крыльями, и воспарил над землей. Все люди, видевшие это, пришли в изумление. И весь Израиль поразился этому. Тогда мудрецы сказали Иуде Искариоту: да поддержит тебя Господь, повергни его, взлети и оскверни его своим семенем, чтобы иссякла вся сила его. Повинуясь их приказу, Иуда тотчас же поднялся в воздух, запачкал и забрызгал злодея своим семяизвержением, отчего тот осквернился и упал на землю. Но вместе с этим он сделал также и другое дело: ибо забрызганный семенем злодей забыл тайное Имя. И когда он осквернил Иешу, то осквернился семенем и сам и следом за ним рухнул на землю. Но мудрецы, знавшие тайну [произошедшего], никак не выдали себя, но поносили и ругали Иуду Искариота, и когда вскипела распря и ссора, то говорили другим, что Иуда дурно поступил с Иешу"³².

Такого рода повествования разве не сеяли в евреях ненависть и презрение по отношению к христианам? Подобного рода повествования разве нельзя числить в ряду причин, приводивших к погромах христиан иудеями?³³

И разве такого рода повествования, когда о них узнают за пределами иудейских общин, не могут быть генератором антисемитизма среди христиан и мусульман?

Все мои критики - экуменисты. Они за "примирение религий". Примирение невозможно без отказа от представлений, кажущихся оскорбительными для других. Что ж - предложите раввинам покаяться в составлении такого рода антихристианских баек…

Еще одна черта, объединившая моих оппонентов - ни одна жилочка не шелохнулась в их совести в связи с празднованием Пурима.

Я специально сказал, что ни слова осуждения не говорю в адрес самих библейских персонажей. И не собирался "святотатствовать" (выражение Каджая) и "кощунствовать" (выражение Нежного) по их поводу. Нежный пишет: "Трогательной и поучительной Книге Есфирь он без всякого стеснения придал отталкивающие черты бульварного романа. Тут на кураевском театре появляется "царица Эсфирь", изображенная его боголюбием как опытная и хищная обольстительница. И с изумлением, переходящим в оторопь перед кощунством, совершаемым на виду у всего честного народа, читаем: "И вот, вероятно, в минуту восторгов и обещаний Эсфирь вытягивает из супруга признания и обещания: ты любишь меня? значит, ты любишь тех, кого я люблю? значит, ты любишь мой народ? значит, ты ненавидишь тех, кто ненавидит меня? значит, ты ненавидишь тех, кто ненавидит моих друзей и родственников? значит, ты ненавидишь ненавистников моего народа? Так дай волю своей ненависти! Уничтожь моих врагов, которых ты считаешь и своими врагами!". Быть может, подобная женщина и является дьякону Кураеву в его пылких сновидениях, однако ничего общего с библейской Есфирью она не имеет. В Библии нет даже и намека на "восторги и обещания" - но есть робкая, трепещущая Есфирь, которая просит у Бога помощи в заступничестве за ее обреченный гибели народ. В Библии нет ни единого слова, хотя бы отдаленно напоминающего ту расчетливо-напористую речь, которой кураевская вакханка оплела кураевского недалекого царя, - но есть олицетворенное прекрасной Есфирью и мстительным Аманом извечное противостояние света и тьмы".

Но раскроем библейский текст: беседа Эсфири и царя начинается, когда "положил царь скипетр на шею ее и поцеловал ее и сказал: говори мне" (Есф. 5,2). "И сказал ей царь: какая просьба твоя? Даже до полуцарства будет дано тебе" (Есф. 5,3). Эсфирь приглашает царя пировать. "И сказал царь Есфири при питье вина: какая просьба твоя? Хотя бы до полуцарства, оно будет исполнено" (Есф. 5,6). И на второй день "пришел царь с Аманом пировать у Есфири царицы" (Есф. 7,1). И снова разомлевший царь (у которого, кстати, до этого минимум тридцать дней не было общения с Эсфирью – Есф. 4,11) спрашивает свою жену: "какое желание твое, царица Есфирь? Оно будет удовлетворено; и какая просьба твоя? Хотя бы до полуцарства, она будет исполнена". Что просила Эсфирь – написано дальше, в 7-8 главах. Эти просьбы я просто переложил чуть иными словами.

В чем же тут кощунство и даже "богохульство", за которое Каджая предлагает Синоду предать меня анафеме ("Интересно, как отнесется Святейший Синод к столь вольной трактовке диаконом Ветхого Завета? Предаст богохульника анафеме или слегка пожурит?"). Кстати, если же речь зашла об "анафемах", то пусть лучше Каджая переправит ее на голову Александра Зорина. Тот в запале полемики вообще отказал библейской книге во всякой исторической достоверности: "К тому же по "Эсфири" нельзя сверять исторические события. Она относится к чисто литературному жанру и включена в библейский свод как назидательная повесть. В ней нет хронологической точности, история не знает царицы Эсфирь, наконец, комментаторы Библии утверждают, что происхождение Пурима не ясно и что книга "Эсфирь" не была с самого начала связана с этим праздником. Кому-кому, а Кураеву, учившемуся в духовных заведениях, это хорошо известно".

В свою очередь, пусть Зорин поанафематствует Каджая за демонизацию библейской истории. Ведь не далее как три года назад В. Каджая заявил, что Пасха "древних евреев" домоисеевых времен - это "умилостивление злых духов". "Древние евреи" домоисеевских времен - это потомки Авраама. И никаких свидетельств о том, что они праздновали Пасху через жертвоприношение ягнят злым духам, в Библии нет. Открыл ли В. Каджая какие-то иные источники по древнееврейской истории? А если не открыл - то зачем же он походя зачеркивает Священное Писание и демонизирует историю Израиля?

Мне ничего не известно ни о демонических культах у потомков Авраама, ни об исторических ошибках в книге Есфирь. Больше, чем прошлое, меня интересует настоящее. Прошлое присутствует в настоящем – если о нем люди знают, и если они его учитывают при рассчете своих нынешних действий. Была ли царица Эсфирь в персидской истории – пусть Зорин выясняет сам. Но то, что она присутствует в головах современных иудеев – несомненно. И то, что они видят в ее действиях образец для подражания – тоже несомненно.

А вот то, что мне по прежнему непонятно – как можно ежегодно радостно праздновать убийство 75 тысяч человек (включая детей). Представьте, что советская армия, уже победив нацизм, на один из зимних дней 1946 года назначила тотальную облаву на немцев, сотрудничавших с прежним режимом… Немецким коммунистам была выдана охранная грамота, прикрываясь которой, они могли бы в течение двух дней без суда и следствия расстреливать на месте всех, кто им досадил в былые времена. И в итоге 75 тысяч уже разоруженных немцев были казнены... Неужели этот погром тоже был бы сочтен нравственно безупречным?

Александр Нежный пишет: "Отмщение жестоко. Но не сказал ли царь и Псалмопевец о нечестивом: "Рыл ров, и выкопал его, и упал в яму, которую приготовил"? (Пс. 7,16). И в ночь Иудиного предательства не самим ли Спасителем сказано было: "Все, взявшие меч, мечом погибнут"? (Мф. 26,52)".

Верно… Но ведь меч-то еще не был взят. Преступление было задумано, но не было осуществлено. Уточню мой пример с разгромом нацистской Германии. Представьте, что в конце 20-х годов европейским державам удалось надавить на германского президента Гинзенбурга, и он объявил нацистскую партию вне закона. И в течение двух дней всем желающим было разрешено убить любого, кого они подозревают в сипматии к Гитлеру… Не "отмщение" происходит в Пурим. А "превентивный удар". И в отличие от А. Нежного, израильский дипломат точнее выразил суть пуримовских событий: "персидский царь разрешил евреям нанести превентивный удар""³⁴.

Хорошо: пусть месть, пусть возмездие… Но при чем тут дети? Дети-то меча в руки не брали и ров не копали… Не сомневаюсь, что Александр Иосифович³⁵ в иных ситуациях не прочь поговорить о "слезинке невинно замученного ребенка". Но как же тут-то не появляется у него желания посторониться тех, кто уже 24-е столетие подряд радостно танцует, вспоминая убийства (в том числе и) детей (Есф. 8,11)?

Кроме того, ради отмщения Аману - достаточно было казнить его. При чем тут еще десятки тысяч людей?

Вообще же тем, кто видит в событиях Пурима лишь допустимую самооборону, стоит присмотреться к хронологии событий.

Аман задумал свой антиеврейский погром в первый месяц года (нисан; приблизительно наш апрель). По его навету в провинции были разосланы письма, предписывающие резню евреев произвести в конце года – в 12-й месяц (адар, приблизительно наш март). Аман был казнен спустя два месяца после начала своей антиеврейской интриги. До назначенного погрома оставалось еще девять месяцев, и потому после казни Амана вполне достаточно было бы исполнить законную просьбу Есфири: "Если царю благоугодно и нравлюсь я очам его, то пусть будет написано, чтобы возвращены были письма по замыслу Амана, писанные им об истреблении иудеев во всех областях царя" (Есф. 8,5). Но что же происходит после того, как царь соглашается с Эсфирью? – "И позваны были тогда царские писцы в третий месяц, то есть в месяц Сиван, в двадцать третий день его, и написано было все, как приказал Мардохей" (Есф. 8,9).

Этот указ, изданный уже тогда, когда всякая опасность, нависшая было над евреями, была уже отстранена, когда им уже принадлежала практически вся власть в персидской империи, тем не менее разрешает евреям в конце года "истребить всех остальных в народе и области, которые во вражде с ними, детей и жен" (Есф. 8,11). Как видим, Есфирь вытребовала у царя указ, позволяющий евреям уничтожать всех по своему желанию, уже после казни как самого Амана (Есф. 7,10 и 8,1-9), так и пятисот человек вместе с ним (Есф. 9,11-13)…

Вот мой вопрос к апологетам Пурима: да, народ имеет право на защиту и даже на месть виновным преступникам. Но зачем было продолжать убийства после устранения действительно виновного?

И еще: представьте себе ужас, повисший над страной: указ, написанный от имени царя Мардохеем, не был тайным. Он был объявлен сразу после подписания и по всем городам… Более полугода люди жили, зная, что "в тринадцатый день двенадцатого месяца Адара" их соседи, евреи, смогут войти в любой дом и убить любого, кого пожелают… "И напал на них страх перед иудеями" (Есф. 8,17).

Кстати: как вы думаете, в Персидской империи в результате тех событий стало больше антисемитов или меньше? И если их стало больше – то это никак нельзя считать реакцией на поведение евреев?

Так что слова Лурье о том, что "причина антисемитизма лежит в самих евреях"³⁶ небезосновательны. Эти слова еврейского историка я цитировал в своей книге, равно как и другие его суждения на эту тему. Достаточно очевидно для непредвзятого читателя было, что фразы, стоящие на одной странице между двумя закавыченными цитатами из Лурье, являются также изложением его позиции. Интересно, однако, что все мои критики мой пересказ книги Лурье сочли за мои собственные выводы, приняв за мое кредо слова, реферирующие книгу Лурье: "Нет ни одного народа, который был бы сам по себе антисемитски настроен. Сначала на его земле поселялись евреи – а затем вспыхивала национальная рознь. Причем нередко этот же народ спокойно относился к колониям других племен, живущих на его территориях. Показательно также, что каждый раз погромы следуют за волной ассимиляции евреев к местной культуре. Значит, не само по себе ощущение отчужденности евреев было причиной антисемитизма. Скорее напротив, когда народ лучше узнавал склад мировоззрения евреев - он устраивал антиеврейские бунты".

Да что говорить о других и о древних! Неужели я стану лучше относиться к евреям, когда я вижу, что о России еврейские публицисты пишут как о "державе огромной, страшной, нацелившей на весь прочий мир тысячи ракетно-ядерных смертей"³⁷?

Неужели я стану лучше относиться к евреям, прочитав, что вместо спокойного обсуждения поставленных мною вопросов мне начинают ставиться диагнозы - "диакон в своем воспаленном антисемитизмом мозгу... только больной человек может фантазировать с подобным отчаянным упоением... Объяснить это я могу только одним: помрачнением мозгов. Он, несомненно, болен. Болезнь эта называется ксенофобией… вирус безумия… у Кураева поистине палеозоологический антисемитизм… в своей совершенно патологической юдофобии… Так что, будем ждать, пока начнется эпидемия, или позаботимся о чистоте в родном доме?"³⁸

Нет, не чувство оскорбленности срабатывает во мне. Во мне поднимается изумление: ведь этот способ закрытия дискуссии еще весьма памятен. В советские годы тоже считалось, что только патологически больной человек может не соглашаться с советской идеологией. Вместо дискуссии тогда предлагалась психушка. Так почему же еврейская пресса так любит и сегодня говорить о том, что антисемитизм (определяемый ею на свой вкус) есть именно болезнь?

А помните ли, кто ввел в советскую репрессивную практику карательную медицину? – Правильно, Ю. В. Андропов, любимец "либеральной интеллигенции". По чистой случайности – человек, не чуждый того народа, от имени которого меня сейчас объявляют психически больным. Фамилия матери Андропова – Пайнштейн… Может, поэтому московские "либералы" так радовались избранию главного чекиста СССР в генсеки?

Моей болезни "Еврейская газета" дала имя: "ксенофобия". Что ж, если меня назвали больным и даже назвали диагноз – неплохо узнать, что же у меня за болезнь завелась такая. "Энциклопедический словарь медицинских терминов", равно как и обычный энциклопедический словарь утверждают, что "ксенофобия – боязнь незнакомых лиц"³⁹, "навязчивый страх перед чужими лицами"⁴⁰. Поскольку работать мне приходится миссионером, то эта болезнь была бы несовместима с моей работой. Еженедельно мне нужно выезжать в новые города; почти ежедневно мне приходится входить в незнакомые аудитории, встречаться с новыми лицами, причем зачастую заведомо недружественно настроенными по отношению ко мне и той Церкви, о которой я рассказываю… Честное слово, никакого "навязчивого страха" я при этом не испытываю.

Мне действительно не нравится, что, с точки зрения иудаизма, я – недочеловек, созданный из мира каббалистических "отбросов". Но утверждать на этом основании, будто я болен ксенофобией и распространяю "человеконенавистнические бредни" (это уже из статьи Д. Матвеева), можно лишь при одном условии: если исходить из аксиомы, что человеки – это только евреи, а все, кто в чем-то несогласен с ними, уже самим фактом своего несогласия подписывает себе не то приговор, не то диагноз… Почему высказывания Новодворской о русском народе (гораздо более резкие, чем мои о еврейском) оппонирующие мне издания и авторы не называли "человеконенавистническими"?

Впрочем, вершиной полемической эквилибристики по оправданию традиции празднования пуримского погрома все же является построение Якова Кротова⁴¹: "Что до ветхозаветной кровожадности, то она, конечно, никуда не исчезла. Каждый вечер в православных церквах хор поет о том, как евреи радовались утоплению "гонителя фараона"… Как будто не у нас на протяжении всего Великого поста особенно вдохновенно поют псалом 136, включая знаменитое проклятие иудеев пленившему их Вавилону: "Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень". Ежели батюшка дерзнет указать хору этот стих опустить, сразу прослывет либералом и модернистом, ну и жидом, конечно, а заодно и католиком — это они там у себя могут сокращать богослужение, а нашу церковнославянскую духовность обрезывать никому не дадим".

Перешедший в унию Кротов уже забыл, что 136 псалом "На реках Вавилонских" поют не "на протяжении всего Великого поста", а перед Постом и кончают его петь аккуратно с началом Поста. Забыл он также, что в православном богословии существует традиция духовного перетолкования тех текстов Ветхого Завета, где речь идет о войне, сопротивлении, нападении… Под врагом (Вавилоном, Египтом и т.д.) предлагается понимать царство греха и демонов. Под Иерусалимом и Храмом – человеческую душу, которую надо сохранить в чистоте… И на проповедях перед началом Поста священники как раз поясняют, что строки о "младенцах" нельзя воспринимать как призыв к мести, что о "камень" веры надо разбивать (через молитвенное взывание ко Христу) греховные помыслы, пока они еще не возросли в нашей душе и до конца не пленили ее… Да, впрочем, что я поясняю: Кротов не мог не читать книги прот. Александра Шмемана "Великий Пост". Но ради того, чтобы испоганить преданное им православие и защитить иудаизм – он готов даже себя выставлять более невежественным, чем есть на деле…

Проблема-то как раз в том, что христиане склонны понимать аллегорически тексты Ветхого Завета, описывающие "священные войны" древнего Израиля (или видеть вних просто хроники, повествующих о давно ушедших временах); для иудеев же до сих пор весь Ветхий Завет остается всецело актуальным, современным, предназначенным к применению в нынешней жизни. 

 

Нижеследующий текст опубликован: "Радонеж", №94, 13.9.1999.

Еще одна проблема, затронутая в моей книге – это вопрос о том, с какой легкостью еврейские публицисты вешают ярлык антисемитизма. Любое критическое замечание не-еврея о ком-либо из евреев объявляется криминальным. В этой связи я высказал предположение о том, что надвигается новая цензура. Как пример – привел обвинение Цветаевой в антисемитизме, выдвинутое некиим Ройтманом… В ответ А. Зорин говорит: "Еще беспардоннее Кураев обошелся с Цветаевой: упаковал ее текст в интерпретацию другого автора, своего единомышленника". Поразительно: человек, с которым я веду полемику, оказывается записан в мои "единомышленники"… Слава Богу, хоть Александр Нежный назвал вещи своими именами, и Ройтман был назван "мерзавцем". Вот только напрасно затем Нежный тратит силы на то, чтобы доказать, что Цветаева не была антисемиткой.

Во-первых, Ройтману и подобным ему охотникам за антисемитизмом ничего не докажешь. Им достаточно одной строчки, чтобы поставить клеймо на всю жизнь уличенного ими человека. Мое же опасение состоит в том, что именно по этим клеймам в весьма недалеком будущем будут ориентироваться авторы рецензий, школьных учебников, библиотечных каталогов и блюстители политкорректности.

Во-вторых, эпизод с ройтмановской интерпретацией Цветаевой взят из предисловия к моей книге. Значит, это не более чем повод к началу разговора. Разговор же шел о том, что именно хамство еврейских комиссаров и публицистов способствует распространению антисемитизма. Казалось бы, простой вывод: хочешь сделать шаг к преодолению антисемитизма – признай существование хамов-провокаторов и осади их… О чем тут спорить-то?

В-третьих, я не считал и не считаю антисемитами ни Цветаеву, ни Бунина, ни Розанова, ни Блока. Я вообще этим словом стараюсь не пользоваться, поскольку оно а) не имеет ясного значения; б) уже навешено на людей и на книги, отрекаться от которых я отнюдь не намерен;⁴² в) стало идеологическим значком, используемым для идейной порки. А от идеологических кампаний лучше держаться в стороне.

Моя задача была совсем не в том, чтобы выставить оценку русским классикам: антисемиты они или нет. Я хотел напомнить, что и другие люди сталкивались с "хамосемитизмом" и возмущались им. Из современных публицистов, кстати, хамосемитов пытается осаживать Марк Маркиш – еврей, живущий в Америке, но сумевший избежать крикливого негативизма в своем отношении к России…[В газетной публикации фраза, выделенная курсивом, отсутствует - Я.К.]

Так вот: мы - не антисемиты; мы - антихамиты… Против хамского отношения некоторых евреев к культуре "страны проживания" и выступали Цветаева, Розанов, Куприн, Блок… С этим, надеюсь, не будет спорить г-н Нежный? Теперь посмотрим, какими путями в лабораториях "борцов против диффамации евреев" антихамизм превращается в антисемитизм. Посмотрим, какими путями они уходят от нормального разговора на неприятные для них темы.

Вот одна страничка из моей "подлой книжки" (оценка А. Нежного). На этой странице один за другим идут следующие три абзаца: "И затем – простая фразочка: "Не будем вдаваться в выяснение вопроса что же все-таки послужило поводом для появление такого антисемитского опуса" (Ройтман И. Современные вариации // Лехаим. Июль-август 1998, № 7 (75), М., сс. 24-25). Так почему же не стоит "вдаваться в выяснение вопроса" о том, почему совестливейшая, интеллигентнейшая русская женщина вдруг написала "антисемитский опус"? Неужто это ее действие ну никак ничем не спровоцированно? Неужто она все придумала – и не было ни Урицких, ни "Капланов"? Когда заходит разговор о причинах революции, о причинах отхода народа от Церкви – то неумно делать вид, будто вина только в народном "маловерии" или в каких-то "врагах Церкви и России". Огромная доля вины лежит на самих людях Церкви, на ее иерархах и служителях. И потому разговор об этой русской катастрофе, обходящий упоминания о наших, русских и церковных грехах, сразу лишается серьезности и становится идеологической погремушкой. Но точно также и разговор о катастрофах еврейских не должен обрываться, едва только заходит речь о причинах и поводах, спровоцировавших негативное отношение к евреям. Именно если мы хотим, чтобы "антисемитские опусы" больше не появлялись – надо "вдаваться в выяснение вопроса что же все-таки послужило поводом" для их появления".

Несложно заметить, что на несомненно прочитанной Александром Иосифовичем страничке есть слова о том, что "Огромная доля вины лежит на самих людях Церкви, на ее иерархах и служителях". Тем не менее и Нежный спешит ставить мне диагноз: "Господин дьякон скорбит о России. Как не скорбеть! Весь XX век - хождение по мукам. И что же? Они виноваты? Совратили, заманили, столкнули, обесчестили? Его боголюбие именно такого мнения. Надо обладать особым образом устроенным умом и совершенно особенной совестью, чтобы читать Бунина - и пренебречь его беспощадной правдой о бездне, в которую рухнула Россия. Считать себя православным христианином, носить сан - и напрочь вычеркнуть из памяти слова Святителя Тихона, Патриарха Московского и всея Руси: "Плачьте же, дорогие братие и чада, оставшиеся верными Церкви и Родине, плачьте о великих грехах нашего Отечества, пока оно не погибло до конца"".

И это не невнимательность. Это – испытанный полемический прием. Подобную подлость Александр Нежный совершает не впервые. Однажды он уже обвинял в юдофобии И. Р. Шафаревича: он зачислил его в стан "охотников представить русскую трагедию результатом победоносного еврейского заговора"⁴³. А ведь в работе И. Р. Шафаревича, которую "обличает" Александр Нежный, с полнейшей определенностью сказано: "мысль, что "революцию делали одни евреи" — бессмыслица, выдуманная, вероятно, лишь затем, чтобы ее было проще опровергать. Более того, я не вижу никаких аргументов в пользу того, что евреи вообще "сделали" революцию, т.е. были ее инициаторами. хотя бы в виде руководящего меньшинства"⁴⁴. В. Кожинов, сопоставив эти два текста, говорит: "Признаюсь, меня глубоко удивили цитируемые фразы Александра Нежного, и я обратился к нему с вопросом, почему он до такой степени исказил смысл работы И. Р. Шафаревича. И Александр Иосифович признался, что он вообще-то не читал эту работу, а только слышал рассказ о ней от одной из своих приятельниц... Словом, давно знакомый мотив: "Я Пастернака не читал, но протестую против его клеветнического романа""⁴⁵.

Полемизируя со мной, Александр Иосифович использует тот же самый прием. Причем начинает он его отрабатывать на… Бунине. Сугубое проявление моей "подлости" Александр Нежный видит в том, что я, дескать, записал Бунина в антисемиты: "Недостойную игру ведет с нами дьякон Кураев. Великие русские тени призывает он для доказательства своей антисемитской теоремы. Ивану Алексеевичу Бунину его боголюбие со сноровкой старого раввина делает, прости Господи, незаконное обрезание. В "Окаянных днях" Бунин передает речь некоего Фельдмана, пророчащего скорое наступление власти Советов во вселенском охвате. "И вдруг голос из толпы депутатов: "Сего не буде!" Фельдман яростно: "Это почему?" - "Жидив не хвате!". Ну, раз уж Бунин, классик, нобелевский лауреат... Мощнейшая поддержка господину дьякону в его стремлении разъяснить нам, как он говорит, "этнический колорит" русской революции. Песню его боголюбию непоправимо портит венчающая эту сцену строка. Иван Алексеевич ее написал, а г-н Кураев обрезал. Вот она: "Ничего, не беспокойтесь: хватит Щепкиных"".

Но подождите так горячиться, Александр Иосифович! Для начала предположим, что Бунинская заметка ограничилась только тем, что я процитировал – разве из этого можно было бы сделать хоть какой-то вывод об антисемитизме Бунина? Запись, сделанная Буниным, есть просто зарисовка с натуры. Были ли в годы революции люди, болезненно ощущавшие ее еврейский колорит? Были. Имел ли право Бунин записать в своем дневнике реплику одного из них? Имел. Фоторепортер сделал кадр. Сам кадр - это документ, свидетельство: так было. Если кадр содержит нечто негативное – то это лишь в последнюю очередь вина фоторепортера. Отношение же самого фоторепортера к этому событию – это уже совсем иная тема. Если бы Бунин никак не прокомментировал ту реплику – и в этом случае он не стал бы антисемитом. Нежному почему-то представляется иначе – "Ну, раз уж Бунин, классик, нобелевский лауреат...". Ну с какой стати человек, просто передавший реплику другого человека без всякого комментария, уже становится антисемитом? Александр Иосифович, предъявите, наконец, Ваше определение антисемитизма, Ваши критерии!

Более того, даже та реплика, которую слышал Бунин, совсем не обязательно является антисемитской. Современник Бунина, В. Шульгин, например, рассуждая о еврейском факторе в русской революции, полагает, что несомненной заслугой евреев перед Россией является то, что они выступили цементирующей силой новой пугачевщины, взяв под свой контроль безудержную мощь "русского бунта", и в итоге (может быть, и не желая этого) способствовали выживанию России – хотя и крайне деформированной, но все же сохранившейся: "Сняв самому себе голову, он (русский народ) – А.К.) теперь бесится… Ежели русскую голову этот народ сам себе "оттяпал", то "жиды", пожалуй, даже услугу оказали, что собственную еврейскую голову ему на время приставили: совсем без головы еще хуже было бы!"⁴⁶.

Поскольку никаких уточняющих деталей у Бунина нет – то почему бы не предположить, что такие же мысли были у того депутата, т.е. все же революционера, (опять говорю у депутата, а не у Бунина!), который выкрикнул, что для мировой революции "жидив не хвате!". Может, он это выкрикнул с разочарованием - "увы, не хвате!"?

Что творится в головах Нежного и Зорина, если их так возмутила эта бунинская цитация? Почему же они так легко прозревают антисемитизм там, где не было ни призыва к погромам, ни даже размышлизмов о том, что еврейский народ, дескать, хуже русского…. Может, дело в том, что в них самих слишком глубоко укоренена установка на поиск врага? И еврейская подозрительность по отношению к гоям пересилила христианский (и, как говорят по иным поводам, даже демократический) императив, повелевающий сомнение истолковывать в лучшую сторону?

Я же бунинскую зарисовку использую просто в качестве фотодокумента того времени. Раскройте эту страничку в моей книге!⁴⁷ Там нет ни слова о самом Бунине! Не Бунин-мыслитель, а Бунин-очевидец был интересен для меня. Мне были интересны не комментарии Бунина, а тот эпизод, которому он был свидетелем... Когда сегодня мы смотрим старые кинохроники "пятилеток" – мы ведь совсем не обязаны воспринимать их так же, как их переживали их создатели... Бунинский рассказ о реплике из толпы - "жидив не хвате!" - я приводил в качестве свидетельства о том, какие отклики в своих современниках порождала "великая русская революция", но вовсе не для того, чтобы сказать, как сам Бунин воспринимал ее. Но с точки зрения Нежного журналистика должна быть партийной: недостаточно просто отразить происшедшее, надо обязательно дать ему партийную принципиальную оценку. И воздержание от оценки есть уже идеологическое преступление…

Слова, цитированные мною, были выкрикнуты из толпы громко. Дополнение Бунина (якобы умышленно "обрезанное" мною – да еще, по компетентному сравнению Нежного, "со сноровкой старого раввина") осталось тогда лишь в голове самого хрониста окаянных дней России. Бунин передал настроения людей. Как на свидетеля я на него сослался – и при этом не сделал никаких своих комментариев о том, разделял ли Бунин такое суждение. В чем же моя "подлость"? Неужели подлостью будет репродукция старой фотографии без сопровождавшей ее подписи?..

Да и реакция Бунина говорит о том, что у меня есть право говорить о еврейских специях на кухне русской революции. Ведь Бунин не возмутился: "При чем тут жиды, это все Щепкины!". Услышав про фельдманов, он просто напомнил, что есть еще и щепкины… И тут я совершенно согласен. Более того, ситуация с этой сценкой становится весьма непростой, если вспомнить, о ком сказаны комментирующие слова Бунина: мол, даже если не хватит фельдманов, - "ничего, не беспокойтесь: хватит Щепкиных". Е. Н. Щепкин, о котором идет речь – совсем не "дядя Ваня" и не "голос России". Речь идет о профессоре Одесского университета, депутате Государственной Думы (в которой он примыкал к лево-кадетскому крылу)⁴⁸. В 1906 г. он в публичной речи заявил, что шлет Столыпину пожелание "неудач, поражения и гибели, шлет ему народное проклятие"⁴⁹. Затем он становится левым эсером и, наконец, большевиком. В 1919 г., будучи одесским "комиссаром народного просвещения", выгнал из университета 21 профессора (естественно, назвав их "черносотенцами")… Вот в пору его "комиссарства" и встречает его Бунин: "Недавно встретил на улице проф. Щепкина… Движется медленно, с идиотической тупостью глядя вперед. Грязнейший бумажный воротничок, подпирающий сзади целый вулкан, гнойный фурункул, и толстый старый галстук, выкрашенный красной масляной краской. Рассказывают, что Фельдман говорил речь каким-то крестьянским "депутатам"…". Верно – много было русских "либералов", "с идиотической тупостью" требовавших разрушения своего госу 

 

В публикации "Радонежа" граница между с. 10 и с. 11; напоминаю, полной выверки текста я не делал, а крупные выпуски, сделанные редакцией, отмечаю курсивом

 

дарства (вспомним хотя бы их поздравительные телеграммы японскому императору в связи с победами японской армии над русской)… Но все же тот, кто подначивает человека ненавидеть свою страну, тот, кто подталкивает больного к пропасти, занимается нечистым делом. Фельдман, радикализирующий "идиотическую тупость" щепкина, - персонаж в любом случае малосимпатичный.

Но борцы с "антисемитизмом" не желают видеть фельдманов: "это все щепкины сами сделали! А теперь, чтобы не видеть своих грехов, валят все на евреев!". Поверьте, Александр Иосифович, меня самого тошнит, когда я слышу трёп про то, что "во всем жиды виноваты". Неумно это, неполезно, бессовестно, да и просто неуважительно по отношению к самой России (а с точки зрения религиозной – так еще и Богохульно, ибо господином истории "жидоедский" миф вместо Владыки Христа почитает "синедрион"). Но я не склонен поддаваться и той моде, что господствует в "демократической" журналистике – моде, призывающей к восприятию действительности по модели "все или ничего!". Из того обстоятельства, что не евреи сделали русские революции (как начала ХХ века, так и его конца), никак не следует, что они их не делали. Если нельзя всё (или даже главную роль) приписывать евреям, то ведь это еще не означает, что их участия вообще не было никакого…

Да, мы готовы говорить о наших болезнях (мало ли строк в моих книгах посвящено болячкам нашей церковной жизни!). Но никто не обязан говорить всегда лишь об одном и том же. Помимо наших исторических грехов было в истории что-то еще. Были и иные подробности нашей истории… Но Нежный закомплексованно канючит: Раз эти русские посмели заговорить о евреях – значит, больше ни о чем они не говорят и ничего больше не видят, в том числе и самих себя и своих ошибок.

Вот и в моем случае – я пишу, что "не произошел бы обвал России, если бы не была больна она сама". Нежный же заявляет, что я "напрочь вычеркнул из памяти слова Святителя Тихона: "Плачьте же, дорогие братие и чада, о великих грехах нашего Отечества"".

И это не просто личное полемическое изобретение Александра Нежного. Врать его заставляет изначальная предзаданность его позиции: ведь самое дешевое и распространенное еврейское объяснение корней антисемитизма звучит так - мол, русские говорят о негативной роли евреев потому, что хотят оправдать свои собственные беззакония, а потому лучше посоветовать им копаться в своем собственном дерьме, а евреев не трогать. Классическая формулировка этого полемического приема принадлежит А. Синявскому: "Русский человек не в силах допустить, что какое-то зло от него, от русского человека, исходит. Потому что внутри (как всякий человек), в душе он – хороший. Он не может представить, что в Русском государстве русские люди чувствуют себя плохо по вине таких же русских и по собственной воле. Русский – это свой (свойский, советский). От своих зла не бывает. Зло – всегда от чужих. Российский антисемитизм – это спихивание собственных пороков на козла отпущения, "на евреев""⁵⁰.

А может, все обстоит ровно наоборот? Покаянность, самобичевание – это одна из самых очевидных и глубоких черт русской культуры, причем не только высокой, литературной, но и бытовой. Назовите мне еще народ, который рассказывает о себе такие жестокие анекдоты, который готов носить на руках и боготворить еврейских хохмачей (типа Жванецкого), в слизь стирающих все подробности его жизни и истории, который так бездумно готов при встречах с иностранцами рассказывать гадости о своей жизни, своем правительстве, своей вере, своей истории… Напротив, как раз еврейские полемисты, едва заходит речь об участии евреев в русской трагедии, тут же уходят в тень: мы тут не при чем; вы это все сами; это все ваша больная русская душа, ваша несчастная русская история…

Да, всегда в России и в Русской Церкви хватало своих болячек… Особенно много их стало к началу ХХ века… Но были еще и "привходящие" факторы (пусть не определяющие ход событий, но придающие им особенно горький привкус – как добавка специй в бульоне). В конце концов, не виной же Русской Церкви является воспитание Дзержинского!⁵¹

Итак, что-то в моей книге А. Нежный напрочь не видит. А что-то рассматривает с лупой. Например, первым из нежных аргументов является упрек в неверном правописании: "Вообще говоря, в русской библейской традиции принято писать это имя с заглавной "Е", но господину дьякону милее "Э", буква, как бы нарочно попавшая в нашу азбуку, дабы своим присутствием обозначать нечто, не вполне со-природное родной речи. А кто понимает толк в звуках, тот сразу отличит мягкую женственность Есфири от холодной расчетливости Эсфири, которая по-европейски (как тонко указал всечестной отец Кураев) и подавно звучит, будто ледышка: Эстер (Именно так, кстати, звали одну из бальзаковских куртизанок)".

Рассуждения очень глубокие. Но я слишком поверхностен для них. Эсфирь я пишу просто потому, что это имя именно так звучит в русской речи, и именно таким оно живет в русской литературно-поэтической традиции⁵². О том, что Эсфирь может транскрибироваться как Эстер, я сказал не ради ассоциации с куртизанкой (в отличие от Нежного, я не держу в голове имена проституток), а ради того, чтобы читатель не путался, встречая в дальнейшем моем тексте цитаты из иудейских изданий. Именно русскоязычные иудейские издания говорят об - Эстер⁵³.

А вот в другом месте Александр Иосифович, напротив, не дал себе труда хоть немного подумать и свериться с литературой. На этот раз А. Нежный обвинил меня в том, что "для красного словца он не щадит великого инквизитора, доминиканского монаха и духовника королевы Изабеллы испанца Торквемаду, ни за что ни про что обзывая его "крещеным евреем"".

Что ж, цитирую: "В петиции, поданной толедскими маранами в 1449 г. Лопе де Бариентосу, епископу Куэнки, и перечислявшей аристократические и влиятельные испанские фамилии, в жилах которых течет еврейская кровь, упоминается, между прочим, и имя Хуана Торквемады, кардинала Сан-Систо. Если это так, то первый Великий инквизитор, с именем которого связано столько горьких для евреев воспоминаний, был еврейского происхождения. Отметим кстати, что та же петиция приводит среди лиц еврейского происхождения и семью Энрикес (Henriquez). Kaк известно, одна из представительниц этой семьи, Хуана Энрикес, была матерью Фердинанда Католика"⁵⁴.

В моей памяти хранится и еще одно проявление агрессивного невежества, допущенное одним из моих нынешних оппонентов. В 1996 году в пасхальном номере "Независимой газеты" была опубликована статья Валерия Каджая, в которой этот знаток Библии обличал русских христиан за то, что они исказили имя Мессии. Говорить, оказывается, надо не "Христа ради", а "Христоса ради", не "Христу", а "Христосу"⁵⁵… Еще тогда мне пришлось пояснить самозваному учителю русского языка, что и в греческом, и в русском языках надо различать корень от окончания⁵⁶…

Одновременно в пасхальном выпуске "Аргументов и фактов" Каджая опубликовал статью, в которой допустил более десятка фактических ошибок⁵⁷. И еще было там нечто большее, чем просто ошибка. Каджая попробовал описать дореволюционные пасхальные торжества (сославшись на некиих анонимных "иностранцев"): "По утрам то и дело попадались на улицах убитые и догола ограбленные"⁵⁸... Да ведь даже в наши дни в пасхальную ночь практически не совершается тяжких преступлений, и она (как и Рождественская) оказывается самой мирной ночью года. А в былые времена, когда память о Боге была у народа покрепче, когда люди приходили не просто поглазеть на полуночный крестный ход, а выстаивали всю пасхальную службу (и, соответственно, расходились из храмов в пятом часу утра) - тем более немыслимо было представить, что уже через два часа после окончания пасхальной службы "то и дело попадались на улицах убитые"… В своей нынешней статье про меня Каджая восклицает: "ай да Кураев, ай да сукин сын!". Ну, а что православным восклицать, слыша каджаевские рассказки о массовых пасхальных убийствах?

Как видим, у меня есть основания сомневаться в компетентности как Каджая⁵⁹, так и Нежного. Поэтому и ныне я с сомнением отношусь к тем их рассуждениям, которые они вынесли в центр своих "пуримовских" статей – по крайней мере до тех пор, пока они не приведут точных ссылок на свои источники.

Речь идет о том, есть ли какая-то связь между иудейской традицией празднования Пурима и женским праздником 8 марта. Я удивлен тем, какое внимание мои критики придали этой, в общем-то весьма частной теме. Предположим, что и в самом деле 8 марта – это светский и международный вариант Пурима. Что в этом факте унизительного для евреев? Вместо того, чтобы бросаться в опровержения, казалось бы, естественно было бы воскликнуть: "Да, именно евреи приучили мир праздновать женский день! Мы подарили миру праздник!".

Но, как бы то ни было, я рад, что мои критики ответили на мое предложение и занялись совмещением календарных дат. Вывод получился, правда, слишком резким: "8 марта ни по какому стилю не совпадало с Пуримом ни в тот год, когда социал-демократы установили Международный женский день, ни даже в предыдущие и последующие годы" (Я. Кротов). Ну, это не так. Женский день Интернационал решает праздновать в 1910 году, а как раз в предшествующем, 1909, двудневное празднование Пурима пришлось на 7-8 марта.

Одного этого совпадения недостаточно, чтобы счесть изложенную мною гипотезу вполне достоверной. Но этого достаточно, чтобы продолжить поиск мотивов, которые все же привели Интернационал к фиксированию даты 8 марта. Никто из моих критиков не смог дать положительного ответа: какие же мотивы понудили революционеров принять 8 марта в качестве праздничного дня. Все их аргументы до конца не опровергают гипотезу о связи Пурима и Женского дня, а потому, пока не найдено иное объяснение этому празднику, опирающееся на внятные мотивы и документы, до тех пор изложенная мною гипотеза имеет право на существование.

Если принять на веру слова Каджая и Нежного в том, что Клара Эйснер (в замужестве Цеткин) не еврейка (мы помним, как Нежный безо всяких оснований отлучил от еврейского народа Торквемаду) – все же ее жизнь прошла в еврейском окружении (дело не только в муже – еврейском эмигранте-революционере из России Осипе Цеткине, а вообще в революционной европейской среде начала века). И на том съезде Интернационала Клара Цеткин могла лишь озвучивать позицию, выработанную ее соратниками по борьбе…

Я же в своей книге подчеркивал, что речь идет лишь о гипотезе. Если факты ее опровергнут – для меня не составит ни труда, ни горечи от этой гипотезы отказаться.

В "устном предании" эта гипотеза ходила задолго до меня. Я же лишь решил вынести ее для публичного обсуждения, сопроводив ее теми доводами, которые придают ей убедительность. Дискуссия началась. Пока в ходе этой дискуссии доводы тех, кто отрицает связь Пурима с 8 марта, посильнее, чем те доводы, что можно привести в защиту этой связи. Но окончательного перевеса все же нет – пока не приведены аргументы в пользу фиксации женского дня именно на 8 числе первого весеннего месяца.

Но если связь между Пуримом и 8 марта - в случае ее реального существования - малозначаща для той темы, которой посвящена моя книга (тема русско-еврейских отношений), то другое совпадение все же весьма существенно.

В 1917 году Пурим пришелся на 8 марта. Это – по новому стилю. А по старому, который тогда еще был государственным календарем Российской Империи, - на 23 февраля. И именно 23 февраля началась Февральская революция.

Она началась очень странно. "В забастовке, которая в четверг 23 февраля началась на петроградских заводах, поначалу приняло участие 90 000 человек… В этой февральской забастовке было нечто такое, чему нет объяснения и по сей день. Невозможно было массовое движение такого масштаба и размаха без какой-то направляющей силы… Называли две важные причины роста стачечного движения в последнюю неделю февраля: ухудшение в снабжении хлебом и локаут на путиловском заводе… Однако, имеются основательные доказательства, что никакого недостатка в муке не было. Ни разу в продолжение февраля 12-дневный запас муки для булочных столицы не падал ниже средней нормы… На путиловском заводе беспорядки начались в цехе, рабочие которого потребовали непомерного повышения зарплаты на 50%… Почему такое движение должно было начаться тогда, и только тогда, в Петрограде? Ни до, ни после этого рабочие массы России не демонстрировали подобной способности к согласным "стихийным" действиям… Скрытые пружины народного восстания требуют объяснений, и вмешательство немецкой агентуры дает объяснение этому поразительному успеху "революции без революционеров"… Мы видели, что Гельфанд (Парвус) разработал для германских властей подробный план, и что германское правительство оказало ему значительную финансовую поддержку… В субботу 25-го Суханов встретил группу рабочих, обсуждавших события. "Чего они хотят?" – спросил один из них мрачно. "Они хотят мира с немцами, хлеба и равноправия евреев". Суханов пришел в восторг от этой "блестящей формулировки программы великой революции", но не заметил как будто, что мрачному рабочему представляется, что лозунги исходят не от него и ему подобных, а навязаны какими-то таинственными "ими""⁶⁰.

Таковы - факты. Нежный же хочет от них отстраниться с помощью чисто журналистского трюка: "Его боголюбие хлебом не корми - дай только открыть народу глаза на многозначительные совпадения, в коих несомненно проступают черты великого и древнего заговора, нацеленного главным образом на Святую Русь. К примеру: европейское 8 марта (явный Международный женский день + тайный пурим) по календарю царской России - 23 февраля. 23 февраля 1917 г. в России началась Февральская революция. Поскольку 23 февраля - это 8 марта, а 8 марта - это пурим, а пурим — это крушение Персидской империи, то, стало быть, и "падение Российской империи совпало (или его "совпали") с разгромом империи Персидской. С пурима 1917 года в России запахло погромом — погромом русской культуры..." Его "совпали"! О, злодеи! Так связать все страшной символической нитью поистине могут только они. Кровь леденеет, и хочется рвать и метать. Пойду разорю могилу Клары и расшибу памятник Карлу — а там суди меня Бог и наш межмуниципальный суд! Но кураевский пафос лопается, как болотный пузырь, едва к нему подступаешь с фактами, которые хранит известная своей добросовестностью Клио. Бесчестным людям историческая точность постоянно трет — то подмышками, то в промежностях, но это вовсе не означает, что у них есть право подгонять былое под свои нравственные вывихи и горбы".

Ну, а если отстранить пафос и остаться наедине с фактами? Факт таков: Международный Женский день, начало русской революции и иудйеский Пурим в 1917 году совпали. Все три события пришлись на 23 февраля по календарю Российской Империи (т.н. старый стиль).

Независимо от того, связывал или нет Женский день с Пуримом учредивший женский праздник Интернационал, но в сознании иудеев (например, Парвуса) 23 февраля 1917 года – это несомненно Пурим. В последний год Российской империи начало революции совпало с Пуримом. А поскольку революции без революционеров все же не бывает (вспомним суждение Ленина, который именно в области организации переворотов был все же неплохим специалистом: для превращения революционной ситуации в революции необходимо наличие "субъективного фактора", то есть партии, планирующей и организующей революцию), и партией революции в феврале 1917 были отнюдь не большевики, а либералы (при этом почти поголовно состоявшие в масонских ложах)⁶¹, то вопрос о том, кто выбирал дату для начала революции, кто "совпадал" беспорядки и Пурим, как минимум имеет право на существование и спокойное обсуждение.

В завершение своей статьи Александр Нежный пробует проявить свой телепатический дар и прочитать мои мысли: "Понятно, где выбрал место для своего окопа всечестной отец дьякон. Он счел бы свой труд не достигшим цели, коли бы читатель, перевернув его последнюю (188-ю) страницу, не исполнился ненависти к погубившим Россию евреям. В сравнении с ним, профессором и дважды кандидатом, генерал-сквернослов кажется всего лишь заурядным хулиганом. Его боголюбие для общественного сознания куда более страшен".

Вынужден разочаровать сердцеведа и телепата: не с того мозга ментальную волну Вы считали, Александр Иосифович. В окопы я не собираюсь. Если уж и говорить об окопных сидениях, то должен заметить, что негативный отзыв на книгу "Как делают антисемитом" раздался и из "антиэкуменического" лагеря⁶². Я "счел бы свой труд достигшим цели" совсем не в случае начала погромов. Мое желание, не прочитанное и не понятое Нежным, состояло в том, чтобы начался спокойный разговор. А для этого нужно, чтобы тема русско-еврейских отношений не числилась в ряду сюжетов, запретных для русских журналистов и разрешенных лишь для евреев. Еще мне бы хотелось, чтобы такие журналисты, как Александр Нежный, сами осаживали не в меру нигилистических своих коллег – не дожидаясь, пока хамосемиты сделают окружающих антисемитами.

Мне бы хотелось, чтобы евреями были расслышаны строки из поэмы еврейского поэта Наума Коржавина о еврейском революционере "Абраме Пружинере":

Нет здесь выхода простого,
Только сложный – быть людьми.
Ощущать чужую муку,
Знать о собственной вине.

Наконец, мне бы хотелось, чтобы боль моего народа тоже принималась во внимание – наравне с болью народа еврейского.

 

 

1 Максим Гаврилов. Красивое слово опаснее дурака // Итоги. 6.4.1999.
2 Будберг А. КПРФ - партия побеждающего национал-социализма // Московский комсомолец 17.12.98.
3 Мстислав Ростропович написал Эдуарду Тополю письмо после выхода статьи последнего: "Дорогой друг, дорогой Эдуард! Сегодня Галина дала мне прочитать "Аргументы и факты" с Вашим открытым письмом. Я расплакался, как ребенок… Я потрясен Вашей смелостью" (Ростропович М. Письмо Э. Тополю // Версия. № 23, 22-28 декабря 1998).
4 БАБа потянуло на холдинг // МК. 21.5.99.
5 См. "Совершенно секретно" ищет новое пристанище. Руководство ВГТРК расторгло контракт с программой Артема Боровика // Независимая газета. 24.6.99. См. также материалы газеты "Коммерсант" за то же число. Может, ввязавшись в дискуссии на тему русско-еврейских отношений, я стал слишком мнительным… Но все же странно было наблюдать еще за одним событием в жизни масс-медиа в июне 1999 г. Речь идет о "Первом всемирном конгрессе русской прессы". Сцена была украшена перевитыми гирляндами из воздушных шариков. Гирлянды были почему-то только двух цветов: белого и голубого. Если бы к ним были добавлены шарики красного цвета - получился бы российский триколор, вполне уместный на форуме русской прессы. Но сочетание белого и голубого слишком живо напоминало о цветах национального флага Израиля (и о том, что собрались на этом мероприятии представители не столько русской, сколько русскоязычной прессы).
6 "А может ли еврей стать президентом России? - Я не думаю, что умный еврей захочет быть президентом. Не еврейское это дело. Наше дело - бизнес, медицина, производство, искусство, средства массовой информации" (Михаил Мирилашвили. Только сумасшедший еврей захочет быть президентом России // Версия. № 23 (22-28.12.1998). В то время Мирилашвили был президентом компании "Русское видео" и зам. председателя Российского Еврейского Конгресса.
7 Заметим, что популярность Примакова показывает, что в России нет никакого "животного антисемитизма". Все знали о еврейском происхождении Примакова, но не обращали на эту деталь внимания, потому что премьер вел себя тактично, не отделяя себя от интересов страны.
8 См. Лурье О. Страна с сошкой. Кто же с ложкой? // Совершенно секретно. 1999, № 6. Впрочем, другой материал этой же газеты называет и иных действующих лиц антипримаковской интриги: "Сейчас все заслуги по "зачистке" Белого дома от команды Примакова приписывают Березовскому. Но он не был одинок. Кадровые перетряски в Генпрокуратуре, МВД и других силовых ведомствах, на наш взгляд, во многом связаны и с успешным расследованием махинаций Александра Смоленского и Льва Нахмановича" (Плужников С. Соколов С. Операция СБС. Как олигархи разваливают свои уголовные дела).
9 Есть неплохой и по своему поучительный фильм М. Формана "Народ против Ларри Флинта". Фильм-то неплохой, но его реклама ужасна. На рекламной картинке изображена нижняя часть обнаженного женского тела, на которое наложено изображение обнаженного же мужчины в набедренной повязке, как бы распятого на девице… Только успел я посмотреть этот фильм, как ко мне домой приехала телегруппа из НТВ (дело было еще до выхода книги "Как делают антисемитом"). Направили мне в глаза прожектор, сняли интервью… Попросили меня посидеть на месте, пока они будут снимать "перебивочки". И вдруг сквозь световую слепящую завесу замечаю, что нечто странное делает оператор: он берет коробку от видеокассеты с этим кощунственным "распятием", приставляет ее на ту полочку, где у меня стоят иконы, и наводит телекамеру. Я возмущаюсь и требую прекратить подобные фокусы. Реакция тележурналистки - оператору: "Эх, надо было незаметнее делать!"… А так ведь был бы готов еще один сюжет об "истинном лике Московской Патриархии".
10 Сидур. Врата молитвы. (Шаареф тфила) на будни, Субботу и праздники. Иерусалим-Москва, 1993, с. 9.
11 Кицур Шулхан Арух. Краткий свод законов еврейской жизни. Т.2. Иерусалим, 1996, с. 397.
12 Еврейская Энциклопедия. Свод знаний о еврействе и его культуре в прошлом и настоящем. т. 12. М., Терра, 1991, стб. 254-255.
13 Оказывается, слова из песни Игоря Талькова: "А золотые купола кому-то черный глаз слепили…" не просто поэтическая метафора.
14 "Кормилице-нееврейке разрешено кормить еврейского младенца только в доме его родителей. В крайнем случае ей разрешается кормить его у себя дома, при условии, что за ней наблюдает кто-нибудь из евреев. Но ни в коем случае ей не оставляют младенца на ночь" (Там же, с. 620).
15 "Еврейка не должна находиться среди неевреев, даже если с ними присутствуют их жены" (Там же, с. 433).
16 Соловьев В. С. Еврейство и христианский вопрос // Тайна Израиля. "Еврейский вопрос" в русской религиозной мысли конца XIX - первой половины ХХ вв. Спб., 1993, с. 31.
17 Кстати, и в уже современном, изданном в Израиле, словаре Megiddo Modern Hebrew-English Dictionary значение слова "шейгец" объясняется так: "нечистое животное, презренное создание, отвратительный негодяй, негодный ребенок, не-еврейский ребенок" (см. http://209.207.141.196/bbs1/Kaplun/messages/2353.sht).
18 Автобиографическая проза М. С. Альтмана // Минувшее. Исторический альманах. Вып. 10. М.,-Спб., 1992, сс. 208 и 213.
19 Русскоязычные переводы Шулхан-Аруха и Талмуда очевидно неполны. В них не вошла такая, например, заповедь: "Когда увидишь, что один из них упал в море, то не выручай его, даже если он хочет заплатить (Талмуд. Абода зара, 26). Согласно с этим, их нельзя и лечить даже за деньги, за исключением того случая, когда можно опасаться неприязни, потому что тогда разрешается даже безвозмездно, когда нельзя уклониться от этого. А также дозволено испытывать на акуме (язычнике) лекарство, полезно ли оно". Цит. по: Платонов О. А. Загадка Сионских протоколов. М., 1999, с. 55. Толкование этого места с участием раввина см. в Интернете. http://209.207.141.196/bbs1/Kaplun/wwwboard.sht
20 Радио Би-Би-Си 11.2.1999
21 Зорин А. Духовная образованщина и национальный вопрос // Нужен ли Гитлер России. По материалам международного форума "Фашизм в тоталитарном и посттоталитарном обществе: идейные основы, социальная база, политическая активность". Москва, 20-22 января 1995 года. - М., 1996, с. 211.
22 Нежный А. Истоки предательства церковной иерархии в период тоталитаризма // Нужен ли Гитлер России. По материалам международнрго форума "Фашизм в тоталитарном и посттоталитарном обществе: идейные основы, социальная база, политическая активность". Москва, 20-22 января 1995 года. - М., 1996, с. 203.
23 Б. Пастернак - А. Фадееву. 14.3.1953. Публикация: Континент. № 90, М.,-Париж, 1997, с. 213. В статье Фадеева была фраза об отличии сталинского гуманизма "от всех и всяческих форм христианского гуманизма и от всех развновидностей старого "классического" гуманизма буржуазно-демократического толка".
24 "Янова: Как он относится к такому явлению, как холокост? - Каджая: С его точки зрения, холокост был, но дело в том, что в холокосте виноваты сами евреи. Они достали немцев, понимаете, они все захватили. Естественно, это была реакция немцев на еврейское засилие" (Радио Би-Би-Си 11.2.1999).
25 диакон Андрей Кураев. Как делают антисемитом. М., 1998, с. 126.
26 "Хотя нацисты ненавидели как евреев, так и христиан, Церковь, тем не менее, должна признать свою ответственность…" (Р. Рютер. Антииудаизм - обратная сторона христологиии // Христианско-иудейский диалог. Хрестоматия.М., 1998, с. 39). Уже 50 лет католиков заставляют каяться за то, что они, якобы, не слишком громко протестовали против нацизма. И это - несмотря на то, что "Голландский епископат в июле 1942 г. выразил протест против преследований евреев. В ответ нацисты устроили облаву на евреев и расправу с крещеными евреями. Поэтому 2 июня 1942 г. папа Пий XII, выступая в Святой коллегии, сказал: "Любое наше слово, адресованное по этому поводу компетентным властям, любой публичный намек должны быть серьезно взвешены - в интересах тех, кто страдает, для того, чтобы не сделать невольно их положение тяжким и невыносимым"" (Безансон А. Память. Глава пятая (и последняя) из книги "Бедствие века" // Русская мысль. 9.6.1999).
27 Berkovitz E. Facing the Truth // Judaism. 27.1978. p. 325. Цит. по: Джонс Г. Л. Обличительные слова. Новозаветные тексты, затрудняющие иудео-христианский диалог. Спб., 1997, с. 11.
28 Привычка "демпрессы" перекладывать на христиан грехи людей, воспитанных в каббалистике или язычестве, поражает. Вчитайтесь: "Иезуитское убийство сотрудника ГИБДД, совершенное два года назад, раскрыли во вторник… Садисты выкололи 30-летнему лейтенанту глаза, а на животе вырезали каббалистические знаки" (Сатанинский обряд над автоинспектором устроили случайные попутчики // МК. 21.1999). Ну, и при чем тут иезуиты - монахи, чей орден назван в честь Иисуса? Впрочем, самое грандиозное мошенничество - это обвинение христиан в преступлениях антихристианских оккультистов (кстати, очень уважительно относившихся к Каббале).
29 В последнее время еще - о сербах. "Сербы разеляют "исьрчис"Народ Сербии должен платить - такова моя позиция" (Игорь Яловенко; Русская мысль. 16.6.1999). Такова же позиция английского премьера: "Не так давно Тони Блэр заявил: сербы разделяют "историческую вину" за преступления режима Милошевича" (Юсин М. Раскол в рядах НАТО // Известия. 29.6.1999). Московский же священник Владимир Вигилянский справедливо обратил внимание на то, что в Сербии НАТО по сути осуществляло тактику захвата заложников: мирные жители Сербии подвергались бомбежкам - дабы при виде их страданий Милошевич и сербская армия пошли на капитуляцию…
30 "Я настроен против евреев (убили - все равно Столыпина или нет), - но почувствовали себя вправе убивать "здорово живешь" русских: и у меня (простите) то же чувство, как у Моисея, увидевшего, как египтянин убил еврея" - В. В. Розанов - М. О. Гершензону. Январь 1912. Публикация: Переписка В. В. Розанова и М. О. Гершензона // Новый мир. 199 , № 3. С.227.
31 Иисус Христос в документах истории. Составление Б. Г. Деревенского. Спб., 1998, с.337.
32 Толедот Иешу, 9 // Иисус Христос в документах истории. Составление Б. Г. Деревенского. Спб., 1998, с. 366-367. Рассказ об осквернении Иешу семяизвержением, по всей видимости восходит к Вавилонскому талмуду, трактат Гиттин, 56б-57а (документ 2в), где говорится, что Валаам варится в своем семени, а Иешу - в кипящем кале…. И еще одно интересное обстоятельство: согласно "Тольдот Иешу", инициатива репрессий против Христа исходила от еврейских мудрецов. Это означает, что в древности иудеям и в голову не приходило ответственность за казнь Иисуса перелагать с себя на римские власти. Сегодня, однако, иудейская публицистика пишет иначе: "В 30 г. н.э. на праздник Песах Иисус пришел в Иерусалим. Во время праздников, когда город был переполнен паломниками, Иерусалим становился гнездом народного брожения и беспорядков. Чтобы держать народ под контролем, римский прокуратор Понтий Пилат велел солдатам постоянно патрулировать улицы и проезды столицы. Ученики Иисуса всюду провозглашали перед уличными толпами, что их учитель - Мессия. Когда за Иисусом стало следовать все больше людей, солдаты схватили Иисуса и привели его к Пилату. Проповедник был обвинен в подстрекательстве к мятежу и в том, что провозгласил себя Мессией, иными словами, "Царем Иудейским". И Понтий Пилат приговорил Иисуса к смерти через распятие" (Рут Сэмюэлс. По тропам еврейской истории. М., 1991, с. 116). Как видно, ни суда Синедриона, ни криков иудейской толпы, подстрекаемой слугами первосвященника, с точки зрения этого учебника, не было… Интересно, что такого рода анти-покаяние происходит именно тогда, когда католическая Церковь покаянно пересматривает свою историю и признает свою вину в казни Джордано Бруно и в суде над Галилеем.
33 Св. новомученик архимандрит Филумен пострадал при Иаковлевом Колодце в Самарии (Наблусe) 29 ноября 1979 года. Из Бюллетеня №46 Отдела Внешних Сношений Архиерейскаго Синода Русской Православной Церкви за границей (Orthodox America, April-May 1984): "17/30 ноября 1983 г. Диодор, Патриарх Иерусалимский совершил открытие мощей архимандрита Филумена, замученнаго четыре года назад у Иаковлева Колодца в Наблусе. Когда гроб открыли, было обнаружено почти полное нетление останков. Архимандрит Филумен был хранителем греческого монастыря при Иаковлевлевом Колодце в Самарии (ныне Наблус, на Западном Берегу Иордана). Незадолго до убийства о. Филумена группа еврейских фанатиков потребовала от него, чтобы он убрал крест и иконы от Иаковлева Колодца под тем предлогом, что символы христианства мешают им молиться в этом священном для них месте. Он отказался это сделать, напомнив, что Иаковлев Колодец был и остается православной святыней многие сотни лет. В ответ была высказана угроза, что если он не уйдет оттуда, то пусть готовится к худшему. 29 ноября 1979 г., во время исключительной силы ливня, убийцы ворвались в монастырь. Они нанесли о.Филумену топором в лицо две крестообразные раны - сверху вниз и от уха до уха, - выкололи ему глаза и отрубили по частям пальцы правой руки, которыми складывается знак Креста. Убийства, однако, им было недостаточно, и они принялись за осквернение церкви: разбили Распятие, разбросали и изгадили святые сосуды, и совершили другие отвратительные святотатства. Гражданские власти государства Израиль объявили, то что ведется разследование, однако никаких результатов не последовало" (Информация передана Alpha&Omega Imformation Services alphaom@tiac.net)
34 Сычева В. В Пурим принято дарить сладкие "уши Амана". Со вчерашнего дня иудеи всего мира отмечают один из своих самых веселых праздников // Сегодня 12.3.1998. Цитруется советник по делам прессы посольства Израиля в Москве Зеев Бен Арье.
35 А. Нежный почему-то очень обижается, когда его называют по имени-отчеству. "А вообще эту публику хлебом не корми, дай только назвать меня по имени-отчеству: Александр Иосифович. Вы чувствуете скрытую мерзость этого "Иосифовича"? А присовокупить фамилию! Плохо дело. Молодец дьякон Кураев в своей свеженькой книжке "Оккультизм в православии" такой возможности не упустил. Ребята! Не трудитесь. Не сучите ногами. Давно уже я поделился с читающим народом некоторыми подробностями моей биографии, и над иными посмеялся горьким смехом, а об иных сказал просто: папа - не только инженер, но и еврей, а мама - русская" (Нежный А. Уроки сектоведения // Московские новости 1999 №1). Это возмущение Нежного замечательно похоже не стычку между Хрущевым и Эпштейном (Яковлевым): в 1937 г. на Московской партийной конференции "Выступил Яков Аркадьевич Яковлев: он ругал меня за то, что меня в Московской парторганизации называют Никитой Сергеевичем… А после заседания ко мне подошел Мехлис и сообщил: "Яковлев - еврей, потому и не понимает, что у русских людей принято называть друг друга по имени и отчеству" (Вопросы истории. 1992, №2-3, с. 85). Приводя этот эпизод, В. Кожинов поясняет: возмущение Яковлева мотивировано тем, что еврейская традиция "не предусматривает употребление имени собеседника совместно с отчеством, как это принято в русском быту" (Кожинов В. Россия. Век ХХ (1901-1939). История страны от 1901 года до "загадочного" 1937 года. (Опыт беспристрастного исследования). М., 1999, с. 325). Отсюда ясно, почему в нынешней журналистике вдруг исчезли отчества, и в телеэфире журналисты взывают другу ко другу, хотя и фамильярно с точки зрения русского этикета, но вполне вежливо с точки зрения этикета еврейского: "Михаил! - Борис?!".
36 Лурье С. Я. Антисемитизм в древнем мире. Попытки объяснения его в науке и его причины. Петроград, 1922, с. 5.
37 Нежный А. Истоки предательства церковной иерархии в период тоталитаризма // Нужен ли Гитлер России. По материалам международнрго форума "Фашизм в тоталитарном и посттоталитарном обществе: идейные основы, социальная база, политическая активность". Москва, 20-22 января 1995 года. - М., 1996, с. 204.
38 Каджая В. Как делают антисемитов или Чем отличается праздник Пурим от Международного женского дня? // Международная еврейская газета. Май 1999 № 18 (259).
39 Энциклопедический словарь медицинских терминов. т. 2. М., 1983, с. 88.
40 Советский Энциклопедический словарь. М.. 1981, С. 670
41 Его статья - удивительный пример трижды анонимной полемики: в рецензии не указано подлинное имя рецензента, ни разу не названо имя критикуемого автора, и, наконец, не названа даже разбираемая книга. Интересно, что одновременно с журналом "Итоги" меня лишила имени и газета "Сегодня" (контролируемая тем же Гусинским). 7 апреля журналистка этого издания взяла у меня интервью о традициях празднования православной Пасхи. 10 апреля (в Великую Субботу) этот текст был опубликован. Но из интервью он вдруг превратился в статью. А под статьей было поставлено имя интервьюера. Как я понимаю, бедная девушка не знала, что берет интервью у человека не из той "партии". Цензоры ее ошибку заметили уже слишком поздно, когда новый материал делать было некогда, а потому в моем тексте решили просто вымарать мое имя.
42 "Евангелие от Луки пропитано мягким вежливым антисемитизмом" (Sandmel S/ Anti-Sеmitism in the New Testament? Philadelphia. 1978. p.73. Цит. по: Джонс Г. Л. Обличительные слова. Новозаветные тексты, затрудняющие иудео-христианский диалог. Спб., 1997, с. 38). "Павел придерживался неприемлемой антисемитской позиции" (Best E. A. Commentary on 1 and 2 Thessalonians 2:14 and 15 // New Testament Studies. № 35. 1989. P. 298; Цит. по: Джонс Г. Л. Указ. Соч. с. 36). "Несмотря на то, что Евангелие от Иоанна является наиболее любимым у верующих, И. Дж. Эпп считает его "пагубным" Евангелием, на котором лежит большая доля вины за разжигание антисемитских действий в последующие века" (Джонс Г. Л. Указ. Соч. с. 20). "Отцы церкви могут быть справедливо осуждены за антисемитизм" (Джонс Г. Л. Указ. Соч. с. 13)
43 Нежный А. И. Комиссар дьявола. М., 1993, с. 15.
44 Шафаревич И. Р. Русофобия // Сочинения в 3 томах. Т. 2 М., 1994, с.143.
45 Кожинов В. Россия. Век ХХ (1901-1939). История страны от 1901 года до "загадочного" 1937 года. (Опыт беспристрастного исследования). М., 1999, с. 164.
46 Шульгин В. В. "Что нам в них не нравится…". Об антисемитизме в России. Спб., 1992, с. 124.
47 диакон Андрей Кураев. Как делают антисемитом. М., 1998, С. 107.
48 Раз уж мои критики откликнулись на мой прежний призыв и проявили решимость ходить по библиотекам (сопоставляя даты Пурима и Женского дня), то я готов их спровоцировать на еще один научный подвиг. Хорошо бы поинтересоваться - а не вхож ли был депутат Щепкин в круги масонов?
49 Деятели СССР и революционного движения России. Энциклопедический словарь Гранат. М., 1989, Стб. 260.
50 Терц А. Литературный процесс в России // Континент. Лондон, 1974, № 1, с. 183.
51 "Дзержинский родился в Вильненской губернии в богатой дворянской семье. Мать - полька, отец - еврей… Мать воспитывала детей в неприязни ко всему русскому, православному… Позже Дзержинский признавался: "Еще мальчиком я мечтал о шапке-невидимке и уничтожении всех москалей"" (Хлысталов Э. Был ли Феликс железным? // Совершенно секретно. 1996, № 5). Интересно, такое настроение маленького Феликса - это плод чисто материнского воспитания, или все же еще и родственников со стороны отца (в пятилетнем возрасте Феликс потерял отца, но при этом в семилетнем он выучился читать по-еврейски - значит, были учителя, знакомившие его с отцовской традицией)?
52 "Как Эсфирь, в супруге сердце преклонить - да будет с нами!" - А. Майков. Исповедь королевы // Сочинения в 2 тт. т. 1. М., 1984, с. 317. "Руфь, Антигона, Эсфирь, Галатея - Где же их русские сестры?" - Даниил Андреев. Навна. // Андреев Д. Роза мира. М., 1991, с. 280. Кстати, и соратник Нежного по борьбе со мной, поэт Александр Зорин также пишет "Эсфирь".
53 См., например: Кицур Шулхан Арух. Краткий свод законов еврейской жизни. Т.2. Иерусалим, 1996, с. 323.
54 Лозинский С. Г. История инквизиции в Испании. СПб., 1914, с. 68. Напомню, что о Торквемаде я упомянул в связи с тем, что даже у крещеных евреев очень сильны бывают цензорские стремления. Вспомним, что прадед Ленина, Давид Бланк, приняв православие, в 1846 г. направил императору Николаю I послание, в котором призывал создать российским евреям такие условия, при которых все они отказались бы от своей национальной религии. "Тогдашний министр внутренних дел Л. А. Перовский счел необходимым сообщить Николаю I о предложениях этого ленинского прадеда, который, по словам министра, "ревнуя к христианству, излагает некоторые меры, могущие, по его мнению, служить побуждением к обращению евреев" (Кожинов В. Россия. Век ХХ (1901-1939). с. 337). Вспомним также, что человек, которого прот. Иоанн Мейендорф назвал "первым с истории коллекционером ересей" (прот. Иоанн Мейендорф. Введение в святотеческое богословие. Нью-Йорк, 1985, с. 213) - это св. Епифаний Кипрский, судья св. Иоанна Златоуста. Св. Епифаний был евреем. Вспомним, наконец, совсем недавний скандал в Екатеринбурге, связанный с сожжением книг прот. Александра Меня, прот. Александра Шмемана и прот. Иоанна Мейендорфа. Инициатором этого аутодафе был епархиальный цензор игумен Авраам (Рейдман)…
55 Каджая В. Песах, Пасхейн, Пасха // Независимая газета. 6.4.1996.
56 См. диакон Андрей Кураев. Пасхальная борьба с окончаниями // Независимая газета. 1.6.1996.
57 Вроде уверения в том, будто православные греки, в отличие от русских, уже давно празднуют Пасху вместе с католиками, или рассказа о том, будто "в Великую субботу в церквах совершается вынос плащаницы".
58 Каджая В. Иисусе Воскресший, воскреси души наши! // Аргументы и Факты. 1996, №.15.
59 Каджая умудрился переврать даже название критикуемой им статьи. Мой текст озаглавлен: "Можно ли непраздновать 8 марта?". Но В. Каджая критикует статью под названием "Можно ли праздновать 8 марта?" (Каджая В. Как делают антисемитов или Чем отличается праздник Пурим от Международного женского дня? // Международная еврейская газета. Май 1999 № 18 (259)).
60 Катков Г. М. Февральская революция. Париж. 1984, Сс. 254-264.
61 "К настоящему времени неопровержимо доказано, что российское масонство явилось решающей силой Февраля… Из 11 членов Временного правительства первого состава 9 были масонами. В общей же сложности на постах министров побывало за почти 8 месяцев существования Временного правительства 29 человек, и 23 из них принадлежали к масонству! Ничуть не менее важен и тот факт, что в тогдашней "второй власти" - ЦИК Петроградского Совета - масонами являлись все три члена президиума и два из четверых членов Секретариата. Потому так называемое двоевластие после Февраля было весьма относительным, в сущности даже показным: и в правительстве, и в Совете заправляли люди "одной команды"" (Кожинов В. Россия. Век ХХ (1901-1939). сс. 177-179). Впрочем, этот вывод надо сопоставить с суждением В. Бонч-Бруевича: "Любопытно отметить, что А. Ф. Керенский был вспоен и вскормлен масонами и был специально воспитываем ими на роль политического руководителя во время предстоящего движения за свержение самодержавия,а после - для борьбы с Советом рабочих и солдатских депутатов" (Бонч-Бруевич В. Воспоминания о Кропоткине // Звезда. 1930, №4).
62 См. Аристов С. Хамелеон // Русь Православная. Спб., 1999. №2 (20). Не сбылось предположение Д. Матвеева о том, что "Русский вестник" после выхода этой книги прекратит нападки на меня: "Один момент для выбора у о. Андрея недавно был. Летом минувшего года на него вдруг ополчилась газета "Русский Вестник" - газета, раскручиваемая некоторыми из наших изоляционистов в качестве православного издания, а на деле явно нецерковная, настолько нецерковная, что не смогла оценить заслуг отца диакона по богословскому обеспечению партии, к которой сама принадлежит. В его писаниях редакции "Русского Вестника" почудился ненавистный "либерализм" (для публики с подобными взглядами вообще характерна аллергия на умных людей и складную речь), и в газете возник безграмотный пасквиль под названием "Против ереси диакона Андрея (Кураева)". Но вскоре буря стихла, а потом вышла книга "Как делают антисемитом". Не без грусти предполагаю, что теперь в отношениях с "Русским Вестником" у о. Андрея проблема исчерпана". Повода грустить нет: уже после выхода обсуждаемой книги "Русский вестник" дважды зачислял меня во враги Православия (см. №№ 8 - 9 и 12 - 13).

 

Оригинал данного текста на :

 http://www.krotov.org/libr_min/from_1/0014.html