Статья опубликована в "Общей
газете" (16.8.2001) с незначительными сокращениями.
Близится юбилей августовского 1991 года путча, который как-то назвали Преображенским путчем – ведь 19-е августа, как известно, есть пресловутое «шестое августа по-старому, Преображение Господне». Нетрудно предвидеть, как люди, которые в 1991-м с удовольствием задавили бы путч, в 2001-м станут переписывать его историю, чтобы доказать: Борис Николаевич защищал лично Владимира Владимировича, «живое кольцо» вокруг Белого Дома протестовало против мусульманского экстремизма и т.д. и т.п. Перелицовка истории уже началась: Александр Архангельских в «Известиях» (23.6.2001) написал, что Патриарх Алексий «способен на резкие и практически единоличные шаги – как было 19 августа 1991 года, когда он поддержал Ельцина».
По странной прихоти судьбы, я не только свидетель, но и непосредственный участник той маленькой комедии, которая связана с поведением Патриарха во время путча и о которой до сих пор знали немногие. Правда, не нужно быть посвященными в наши никчемные секреты, чтобы знать: ни 19-го августа, ни 20-го августа Патриарх Алексий Ельцина не поддерживал. 19-го август Патриарх вообще ничего не заявлял, он только заменил поминовение «властей» и «воинства» на литургии формулой «богохранимую страну» и «народ». 20-го августа, причем во второй половине дня (что для той обстановки чрезвычайно важно), появилось «Заявление», которое стоит процитировать:
«В жизни нашего Отечества произошло чрезвычайное событие. Президент СССР … отошел от верховной власти в стране. При этом остаются неясными обстоятельства этого отхода. Такое положение смущает совесть миллионов наших сограждан, для которых встает вопрос о законности новообразованного Государственного комитета по чрезвычайному положению. … В связи с этим мы заявляем, что в настоящий момент необходимо услышать голос Президента Горбачева … Мы надеемся, что Верховный Совет СССР даст принципиальную оценку случившемуся и предпримет решительные меры по стабилизации положения в стране». [1]
Можно истолковать некоторые обороты этого текста как скрытую полемику с ГКЧП – например, зачем говорить за миллионы граждан, что их совесть смущена? Не лучше ли было бы сказать, что миллионы граждан приветствуют ГКЧП?
Кстати, странная привычка вещать от имени миллионов наметилась у Патриарха уже тогда. Но дело в другом: это воззвание безусловно не в поддержку путчистов, но так же безусловно оно и не в поддержку Ельцина. Ни Ельцин, ни даже Верховный совет РСФСР не упоминаются.
Уже 21-го августа Патриарх издает еще одно воззвание, столь же двусмысленное: «По поступающим сообщениям, начинаются открытые вооруженные столкновения и кровопролития. В этих условиях мой долг Патриарха предупредить всех, кому слово Церкви дорого и не безразлично: всякий, кто поднимает оружие на своего ближнего, против безоружных людей, приемлет на душу тягчайший грех. Церковь не благословляет, не может благословить беззаконные, насильственные, кровопролитные действия».
Победили бы путчисты – Патриарх сказал бы, что имел в виду нехорошую толпу вокруг Белого дома — ведь говорится о «всяком, кто поднимает оружие на своего ближнего», а «всякий» — значит, и штатские. Было бы подчеркнуто, что речь шла о «беззаконных действиях», а ГКЧП, заявил бы Патриарх в случае его победы, действовало в соответствие с законом (доказывать обратное было бы уже некому и негде).
В случае победы Ельцина послание истолковывается как поддержка Ельцина, ведь упомянуты те, кто идет против «безоружных людей» — а путчисты в основном были военные. Именно поэтому Владимир Вигилянский, журналист «Огонька», в 1990-м году уехавший в США и не бывший непосредственным свидетелем путча, мог утверждать в 2000-м году, что этот текст — поддержка Ельцина.
Судьба Вигилянского помогает понять механизмы после-путчевой эволюции многих диссидентов (точнее, отиравшихся около диссидентов людей -- из прочих людей такого сорта, связанных с Церковью, можно упомянуть Леонида Дворкина и Марка Дейча). В США он потерпел фиаско, развелся с женой, вернулся в Россию, здесь женился вторично и был рукоположен в священники (вопреки канонам, запрещающим рукополагать второбрачных – наверное, решили, что невенчаный брак можно считать ненастоящим). Так вот по капельке весь антисоветизм, копившийся при рабстве, вытек при свободе. Человек сам додумался и до антиамериканизма, и до воспевания КГБ. В 1999-м году он призвал православных голосовать за генерал-чекиста Леонова, и сам себя при этом похвалил так: «Чтобы говорить о национальной безопасности в российских условиях, надо быть смелым человеком» [2] . Можно подумать, что в стране десять тысяч диссидентов, а не чекистов.
Фраза о «безоружных людях», впрочем, и сама по себе не так уж однозначна. Из недавно опубликованных материалов по делу ГКЧП стало известно, что защитников Белого дома предполагалось обвинить в вооруженном сопротивлении. Тогда как раз путчисты оказались бы безоружными людьми, на которых напала толпа пьяных наркоманов. Патриархии поддержать такую версию не составило бы труда, ведь утверждают же теперь ее пропагандисты в связи с «украинским вопросом», что главные преступления совершили вовсе не сталинские орлы и архиереи, когда на пару истребляли униатов, что настоящие изверги – именно униаты. Они-де и с гитлеровцами сотрудничали, они и православных избивают… О чем говорить, если эта пропаганда всерьез стращала народ угрозой завоевании России отрядом чеченских партизан.
Конечно, фраза 1991 года о том, что Московская Патриархия не может благословить кровопролитные действия, звучит десять лет спустя довольно саркастически.
Более, чем Вигилянский, объективный немецкий исследователь Герд Штриккер так откомментировал этот текст: «Осторожная позиция была единственно правильной для выживания РПЦ в ситуации, которая могла бы полностью измениться в результате успеха путча».